«Ощущение, что нас тут все бросили» Как ЛГБТК-люди в России жили последний год, когда действовал полный запрет на «гей-пропаганду»? И как они будут жить теперь? Выпуск рассылки Kit на «Медузе»
Год назад — 5 декабря 2022 года — президент России Владимир Путин подписал закон о полном запрете «гей-пропаганды» и документ вступил в силу. За это время российские ЛГБТК-люди (или квир-персоны, как они часто себя называют) успели освоиться в новой реальности — они продолжали ходить на вечеринки, создавать подкасты, объединяться, помогать друг другу. Все изменилось 30 ноября 2023 года, когда Верховный суд объявил «движение ЛГБТ» «экстремистским».
По разным оценкам (раз, два и три), ЛГБТК-людей от 5 до 10% — в любом обществе. То есть в России живет от 7 до 15 миллионов квир-персон — это больше, чем население Санкт-Петербурга. Решение Верховного суда ставит под удар образ жизни, да и вообще жизнь всех этих людей — просто по причине их сексуальности или гендерной идентичности. Как квир-персоны прожили этот последний год, когда действовал закон о полном запрете «гей-пропаганды»? И смогут ли они продолжать делать все то, что делали, несмотря ни на что, — или решение Верховного суда разрушит российское ЛГБТК-движение? Рассказывает рассылка Kit.
Этот текст написан специально для Kit — «Медуза» публикует его с разрешения редакции. Kit — это медиа в имейл-рассылке. Подпишитесь на него здесь, и вы будете получать два длинных текста в неделю. Kit пишет о политике, войне, климате, науке, технологиях, воспитании детей и многом другом. Материалы издания можно прочитать либо в письмах, либо по ссылкам, которые распространяются в соцсетях — здесь и здесь.
Краткая история государственной гомофобии в современной России
Государственная гомофобная кампания в России велась многие годы. Но оформилась она, как отмечает квир-историк Дэн Хили в книге Russian Homophobia from Stalin to Sochi, в два первых путинских срока. Тогда президент озаботился проблемой убыли населения, а Кремль пытался наладить диалог с националистами, традиционно враждебными к субкультурам и квир-людям.
Уже в начале нулевых в России начали обсуждать «меры по охране норм общественной жизни, морали и традиционных ценностей». Следом парламенты некоторых регионов выступили с предложением запретить «ЛГБТ-пропаганду» среди детей. Первой в 2006-м стала Рязанская областная дума. А позже, уже в 2011 году, депутат Законодательного собрания Петербурга Виталий Милонов построил политическую карьеру на процессе принятия петербургской версии документа. Символично, что к тому моменту именно Петербург негласно считался ЛГБТК-столицей страны.
В июне 2013-го закон о запрете «гей-пропаганды» среди детей одобрили на федеральном уровне, после чего многие квир-персоны начали уезжать из России. Среди них — небинарная журналистка Маша Гессен. Они считали, что с помощью закона ЛГБТК-людей будут лишать родительских прав. Так и случилось — по крайней мере с приемными детьми. В 2017 году органы опеки забрали детей у трансперсоны Френсис Савиновских, после того как он сделал мастэктомию. А в 2019 году гей-пара срочно уехала из России с двумя приемными сыновьями после того, как полиция завела уголовное дело на органы опеки и собралась инициировать изъятие детей у мужчин.
Впрочем, применялся закон об «ЛГБТК-пропаганде» редко и избирательно. Параллельно в обществе шел другой процесс: квир-историй в медиа становилось больше, и их язык постепенно менялся. Журналисты, а вслед за ними и читатели, постепенно учились говорить иначе: гомосексуальность, а не гомосексуализм (именно этот архаичный дискриминирующий термин содержится в законе), трансгендерность, а не трансвестизм, интерсексуальность, а не гермафродитизм. А еще: квир, дрэг, небинарность и гендер.
«В 2018-м я почувствовала изменения. Не знаю статистики, и вряд ли она есть — но мне, моим знакомым и многим нашим читателям показалось, что публикаций об ЛГБТ в этом году в СМИ стало значительно больше. Независимые культурные и коммерческие проекты все чаще открыто говорят о своей френдли-позиции», — писала в конце 2018 года секспросветительница Саша Казанцева.
В следующие два года в России появились десятки блогов, подкастов и телеграм-каналов о жизни квир-персон. Некоторые из них со временем превратились в полноценные медиа и принесли известность своим создателям. «Открытые», Dragzina, «Помыла руки», «Лесбийское лобби», «Пути принятия», «Радужный», «Гей-пропаганда 18+», «Тетки» — вот лишь часть проектов, запущенных в те годы. Возник интерес со стороны брендов: рекламу в квир-изданиях и у ЛГБТК-знаменитостей заказывали самые разные компании — от российских «Ясно» и «Амедиатеки» до американского eBay.
В конце 2010-х годов случилось несколько публичных каминг-аутов. Среди открывшихся был в том числе журналист Карен Шаинян, который запустил шоу Straight Talk With Gay People и стал одним из самых известных квир-людей российского ютьюба.
Но эпоха относительной свободы для квир-людей быстро закончилась. Еще летом 2020 года в новой Конституции зафиксировали положение, что брак — это «союз мужчины и женщины». Затем осенью 2021 года ЛГБТК-организации («Выход», «Реверс», «Маяк» и другие) стали массово вносить в реестр «иностранных агентов». А после начала полномасштабной войны в Украине жизнь многих квир-людей оказалась в прямой опасности — теперь их могут отправить на войну (в том числе трансженщин, не успевших обновить документы). На Северном Кавказе, где ЛГБТК-людей и раньше убивали, пытали и шантажировали, отправка на фронт стала одним из репрессивных инструментов против квир-персон.
В августе 2022-го в Госдуму внесли законопроект, который распространял действие запрета «ЛГБТК-пропаганды» на людей всех возрастов и повышал штрафы. Уже 5 декабря документ вступил в силу, вызвав волну случаев цензуры и самоцензуры: СМИ удаляли материалы об ЛГБТК-людях, квир-инициативы меняли названия, а ЛГБТК-блогеры отказывались от упоминания своих отношений и идентичности.
Еще один закон приняли в июле 2023 года. Он запретил менять гендерный маркер в документах и сделал невозможным «медицинские вмешательства», связанные с транспереходом. Кроме того, документ задним числом аннулировал все браки, заключенные транслюдьми, если хотя бы у одного партнера был изменен гендерный маркер в документах. А совершившим транспереход фактически запретили усыновлять детей.
Каждое из этих событий наносило по квир-движению в России тяжелые удары. Однако вплоть до 30 ноября 2023-го, когда Верховный суд признал «международное общественное движение ЛГБТ» «экстремистским», в стране продолжало существовать комьюнити: квир-люди объединялись, чтобы помогать друг другу и вместе проводить время.
Было так и в этот последний год, когда любое публичное высказывание об ЛГБТК в России могло быть квалифицировано как «пропаганда».
Между «пропагандой» и «экстремизмом»
Блестки, рога, огромные бусы, пышные юбки и кожаные портупеи мерцают в огнях стробоскопа. На танцполе — люди разных гендеров, возрастов и телосложений, полураздетые или в ярких нарядах. Все танцуют, смеются, позируют, обнимаются и страстно целуются. Так выглядела ЛГБТК-вечеринка «Лунный бал», которая прошла осенью 2023 года в Калининграде. Издание «7×7», опубликовавшее фотографии мероприятия, окрестило его «квиром во время чумы».
После начала полномасштабной войны в Украине и принятия закона о запрете «ЛГБТК-пропаганды» вечеринки, карнавалы, шоу и другие события для квир-людей в России все еще проходят. Однако такие публичные, как «Лунный бал», — это скорее исключение. Устроители квир-вечеринок теперь стараются не привлекать к себе лишнего внимания, не дают интервью и не рассказывают о своих мероприятиях в медиа. А порой целенаправленно работают над тем, чтобы их не ассоциировали с квир-движением в принципе.
«Мы приняли решение продолжать заниматься тем, что у нас получается лучше всего, — вечеринками. Часть команды находится не в России, но часть осталась, и мы, наполовину дистанционно, готовы собирать для вас классные танцы и быть ближе друг к другу», — писали в соцсетях создатели одной из популярных вечеринок для негетеросексуальных мужчин. Чтобы защитить себя и участников, они попросили всех называть проект «фетиш-техно-вечеринкой» и никак иначе.
Еще один пример — популярная серия вечеринок для девушек в одном из крупных городов России, которая до сих пор проходит раз в несколько месяцев. Там выступают известные в лесбийской среде диджеи, а среди публики в основном негетеросексуальные люди. Однако ни в названии, ни в описании нет никакой связи с квир-комьюнити.
То же самое произошло и с квир- и квир-френдли-заведениями: в Москве и Петербурге их не стало сильно меньше, но теперь владельцы не демонстрируют дружелюбие и поддержку ЛГБТК-людей, а скрывают ее. К примеру, весной 2023 года в Москве появился бар, ориентированный на негетеросексуальных женщин, в котором регулярно проходили мероприятия и кинопоказы ЛГБТК-фильмов. Его основательницы попросили публично не упоминать, что заведение работает для лесбиянок, но были рады распространению информации по сарафанному радио. Впрочем, это оказалось не самой действенной стратегией: к середине ноября бар закрылся из-за нехватки денег.
Размытые формулировки в описаниях мероприятий изменили их аудиторию. «Весь 2022-й я наблюдала, как парней на квир-вечеринках становится все меньше и меньше, — рассказала Kit одна из организаторок серии московских вечеринок, — хотя изначально они делались в основном для парней». Поэтому некоторые гей-клубы, которые раньше не пускали на вечеринки девушек, стали делать это, чтобы продавать достаточное количество напитков и еды.
Кроме того, по словам собеседницы Kit, изменилась сама атмосфера мероприятий: «Раньше квир-вечеринки были более яркими, люди приходили в каких-то сумасшедших нарядах, а сейчас все проще. Может, дело еще в том, что парням в России 2023-го не очень прикольно садиться в такси в юбке и лабутенах».
Подкастерам, музыкантам и другим творческим людям из ЛГБТК-комьюнити тоже приходится сталкиваться с ограничениями — как внешними, так и внутренними. С одной стороны, им противостоит цензура российских сервисов и платформ. Так, в феврале 2023 года «Яндекс.Музыка» удалила шесть подкастов, связанных с ЛГБТ-тематикой, а сервис Tilda заблокировал литературный квир-зин «На себя» из-за трех рассказов о лесбиянках. С другой стороны, больше нет поддержки от зарубежных сервисов. Например, из-за ухода Spotify из России подкастеры остались без удобного, а главное, безопасного хостинга Anchor. Поэтому они вынуждены использовать российские платформы, которые исполняют законы Российской Федерации и могут в любой момент удалить подкаст по требованию Роскомнадзора.
Похожие процессы происходят и в киноиндустрии. Самое быстрое и ощутимое последствие закона «о пропаганде» — массовая цензура на стриминговых сервисах. Из фильмов и сериалов («Белый лотос», «Секс в большом городе», «Эйфория») вырезают ЛГБТК-сцены, из-за чего их сюжеты становятся нелогичными. Есть и обратные примеры: из фильма «Солнце мое» сцену с намеком на идентичность героини удалили так искусно, что зрители в России даже не заметили этого и узнали о цензуре из телеграм-каналов. Кроме того, стриминги принялись манипулировать озвучкой, «сглаживая» углы: в том же «Белом лотосе» слово gays перевели как «мужчины», хотя в английском языке оно используется для обозначения гомосексуальных мужчин и женщин.
В июле 2023 года телеканал «ТНТ Music» оштрафовали на один миллион рублей за «демонстрацию ЛГБТ» — там показали клип финской певицы Alma без маркировки «18+». За неделю до этого на ту же сумму был оштрафован «Кинопоиск» (и тоже из-за отсутствия маркировки). А еще чуть раньше штраф в четыре миллиона рублей получил онлайн-кинотеатр Premier.
Но если продюсеры игрового кино быстро вычистили ЛГБТ-персонажей из сценариев, то авторы документальных фильмов оказались перед дилеммой: снимать про квир-людей на зарубежные гранты и выпускать фильмы за рубежом — или не снимать на эту тему вовсе. Например, прямо сейчас в европейских странах показывают документальный фильм Queendom о российском дрэг-артисте и художнике Гене Марвин, но зрители в России не могут посмотреть его. Фактически ЛГБТК-люди внутри страны оказались отрезаны от кино про самих себя — из-за санкций они также остались без зарубежных фильмов и сериалов, в которых часто можно встретить квир-героев.
Закон о запрете «пропаганды» сильно отразился и на российском книгоиздании. Издательства, площадки и институции как огня боятся ЛГБТК-сюжетов — и чтобы избежать проблем с законом, сами прибегают к цензуре и ограничениям.
С этим, например, столкнулась российская квир-писательница, которая не смогла издать свой автофикшн-роман, причем не на квир-тематику. Все потому, что девушка не стала переписывать собственную историю: она состоит в отношениях с женщиной, о чем упомянула в книге. Произведение все-таки вышло: писательница выложила его в открытый доступ. Позже она добавила возможность задонатить за чтение книги. «За сутки я собрала писательский гонорар, который мне бы выплатили, скорее всего, в любом издательстве за первую книгу: 30 тысяч рублей», — написала девушка в закрытом телеграм-канале.
Еще раньше, в конце 2022-го, сразу после ужесточения законодательства, со стенда издательства НЛО на литературной выставке Non/fiction убрали романы Оксаны Васякиной «Степь» и «Рана». Имя писательницы пропало и из анонсов паблик-тока с ее участием. В своей поэзии и прозе Васякина упоминала отношения с женщинами, а до начала полномасштабной войны в Украине не раз высказывалась о положении ЛГБТК-людей в России. В декабре 2022-го «Рану» Васякиной — а также «Бархатные коготки» Сары Уоттерс, «Мой любимый Спутник» Харуки Мураками, романы Майкла Каннингема и другие квир-книги — начали изымать из московских библиотек.
В этих условиях можно выделить четыре стратегии поведения квир-авторов, оставшихся в России. Первые две — это самиздат и тамиздат (книги, изданные за рубежом). Скажем, новая книга журналистки и открытой лесбиянки Елены Костюченко не попадет на полки российских магазинов; она напечатана в издательстве «Медузы» за рубежом, и купить ее можно только за границей. Похожая история — с новым автофикшн-романом татарстанской писательницы Светы Лукьяновой «Я ничего плохого не делаю», в котором среди прочего описаны сексуальные отношения между женщинами. Лукьянова работала над романом, когда уже действовал второй закон о запрете «ЛГБТК-пропаганды», и понимала, что книгу будет невозможно издать в России. Поэтому она выбрала «тамиздат» — новое цифровое издательство «Папье-маше».
Еще одна стратегия российских квир-авторов — самоцензура. В 2023 году вышел роман Оксаны Васякиной «Роза», и в нем, в отличие от предыдущих работ писательницы, негетеросексуальность героини намеренно или случайно замалчивается. Васякина остается в России, ведет писательские курсы и теперь отказывается говорить с медиа на тему ЛГБТК. «Меня убирают и удаляют. А я ничего не чувствую. Я просто знаю, что моя задача — дальше работать», — написала Васякина в своем телеграм-канале в конце 2022-го.
Наконец, последняя тактика квир-писателей в России — так называемый квиркодинг, когда авторы не могут открыто написать о негетеросексуальности персонажа, но намекают на это с помощью характерных для квир-людей атрибутов. Чаще всего «квиркодинг» выбирают писатели, которые работают с фэнтези и магическим реализмом. Причем выходят эти книги и в крупных издательствах вроде «Альпины» или АСТ.
Одним словом, жизнь квир-персон в России, несмотря на оставшиеся закрытые вечеринки и кое-какие интересные книги, далека от радостной. За пределами безопасных дружественных пространств в российском ЛГБТК-сообществе царят апатия, страх и тревожность. С 2022 года негетеросексуальные и трансгендерные люди — особенно публичные — несколько раз перепридумывали протоколы собственной безопасности. Например, рассказали Kit сразу несколько квир-персон, они временно или навсегда закрывают свои телеграм-каналы, не дают комментарии медиа со статусом «нежелательной организации», не пользуются «Яндекс.Такси», не живут по прописке и стараются не хранить на телефонах и ноутбуках изображения, которые полиция может посчитать «пропагандой».
Основательница одного из закрытых онлайн-сообществ для лесбиянок перед добавлением людей в чат проводит тщательную проверку: просит заполнить специальную анкету, изучает соцсети заявителей, спрашивает рекомендации, а в некоторых случаях созванивается с людьми лично. После решения Верховного суда она решила дополнительно усилить меры безопасности и проводить еще более строгий отбор.
Впрочем, к столь серьезному усилению мер личной безопасности и внешнему давлению готовы не все. Те квир-персоны, у которых есть возможность и желание покинуть Россию, уезжают. В первые дни полномасштабной войны страну покинули многие известные квир-люди: например, правозащитник, основатель одной из старейших и известных ЛГБТК-организаций «Российская ЛГБТ-сеть» Игорь Кочетков, ведущий и блогер Карен Шаинян, секспросветительница и блогерка Саша Казанцева, сотрудники инициативы «Выход», ЛГБТ-кинофестиваля «Бок о бок» и издания «Парни+». За весь 2022 год российское квир-сообщество лишилось десятков владельцев тематических заведений, музыкантов, писателей, художников, журналистов, блогеров и инфлюэнсеров.
Эмиграция медийных квир-людей, военная цензура, язык полунамеков и обтекаемых формулировок в ЛГБТК-среде, уход зарубежных сервисов и, конечно, ужесточение гомофобного законодательства создали у многих членов комьюнити в России ощущение одиночества и покинутости. Словно все квир-деятели и организации уехали, оставив после себя выжженное поле, в котором нет ни нужного контента, ни заведений, ни помогающих организаций.
Это не совсем верно, однако за последний год чувства одиночества и тревоги только усиливались. «Эта ненависть становится сильнее с каждым днем. Мне страшно. Настолько, что я даже боюсь любить и строить отношения. Хотя, безусловно, хочу»; «Уже нет больше сил орать, удивляться и ужасаться. Жду, когда этот пиздец наконец закончится»; «В России остались буквально единицы. Ощущение, что нас тут все бросили» — вот лишь несколько примеров реальных сообщений из российских ЛГБТК-чатов.
Чтобы хоть немного поддержать оставшихся в России квир-людей, в апреле 2023 года «Российская ЛГБТ-сеть» запустила кампанию #МыТут. «Нам хотелось преодолеть ощущение, что ты, грубо говоря, единственный гей в деревне», — рассказывает координаторка кампании. В ее рамках «ЛГБТ-сеть» запустила в том числе подкаст. Его герои — негетеросексуальные и трансгендерные люди за пределами Москвы и Санкт-Петербурга — делятся историями из своей повседневной жизни.
«Когда нас не видно, кажется, что мы какие-то люди с рогами, когтями, существа из другого мира. А когда человек понимает, что ты — коллега, с которым он работает каждый день, у него меняется мировоззрение», — уверена Александра из Краснодара. Всем своим знакомым — в том числе на работе — она решила рассказывать, что лесбиянка.
Что будет с российским ЛГБТК-сообществом теперь
Гомосексуальные отношения криминализированы во многих странах мира. Где-то, как в Кыргызстане и Венгрии, для ЛГБТК-людей предусмотрены штрафы за «пропаганду» среди детей. А где-то, как во многих государствах Африки и Ближнего Востока, — заключение и даже казни. Но назвать квир-персон «экстремистами» — ноу-хау российских властей.
30 ноября — в день вынесения решения Верховным судом — в русскоязычных ЛГБТК-чатах царила нервозная атмосфера. «Мне страшно и тревожно, а еще я очень злюсь», «Я на работе, хочется плакать, но нельзя», «Сижу в офисе в радужных носках. Наверное, в последний раз», писали люди.
Новость о признании ЛГБТК-движения «экстремистским» квир-люди встретили по-разному. Уехавшие иронизировали или публично благодарили себя за то, что приняли решение покинуть страну еще раньше. А оставшиеся или игнорировали решение Верховного суда — «да кому мы нужны, если флагом не махать на улице», — или паниковали, в спешке закрывая проекты и соцсети. Многие пытались срочно разобраться, что такое экстремизм, консультируясь с юристами и правозащитниками.
Впрочем, разобраться не так-то просто. «Движение ЛГБТ за свои права как социальное явление, безусловно, существует. Но организации „ЛГБТ“, тем более международной, не существует и не может существовать», — говорит в разговоре с Kit правозащитник Игорь Кочетков.
В решении Верховного суда нет конкретики, поэтому неизвестно, как власти будут трактовать «экстремизм» в отношении квир-персон. Согласно закону об экстремистских организациях, запрещается демонстрация символики, участие в организациях, финансирование их деятельности и распространение материалов ЛГБТК-сообщества. Упоминать квир-людей теперь, видимо, придется с пометкой — о том, что их деятельность запрещена в России. Так как госорганы не перечисляют, что именно относится к запрещенной символике, Центр защиты прав СМИ рекомендует избегать любых узнаваемых знаков — в первую очередь радужного флага и розового треугольника. Что же считать «участием» в деятельности запрещенного сообщества — непонятно. Теоретически присутствие на мероприятиях ЛГБТ-организаций и подписку на них в соцсетях могут квалифицировать именно так.
Игорь Кочетков считает, что новая инициатива создана не для преследования всех ЛГБТК-людей, а направлена только на публичных активистов. С ним не согласен Карен Шаинян: «Формально преступлением будет считаться не секс, а борьба за гражданские права или просто видимость. Но фактически „экстремизмом“ будут считаться слова, высказывания о себе, своем опыте и правах. Я это знаю точно — на меня же ровно за это завели уголовное дело». Летом 2023 года Росфинмониторинг внес Шаиняна в список террористов и экстремистов, не объясняя причину такого решения, а МВД объявило в розыск, не раскрывая, по какой статье.
Из-за «экстремистского» статуса в России станет еще меньше публичной информации об ЛГБТК-людях и помощи им, говорит Kit одна из региональных активисток. В то же время будут еще активнее появляться закрытые чаты и сообщества, которые теперь, по ее словам, стали больше похожи на компании друзей, чем на группы случайных незнакомцев. Люди стараются поддерживать друг друга. «Происходит сплочение в нашем теперь уже подполье. Но это нормально. Сейчас вести публичную ЛГБТК-деятельность — это даже не проявление героизма, а превращение в мишень», — добавляет она.
Еще до решения суда многие публичные ЛГБТК-россияне, находящиеся в стране, начали переименовывать подкасты, закрывать телеграм-каналы и инстаграм-аккаунты. Риски, как объясняет одна из собеседниц Kit, есть не только для авторов: пострадать могут также герои и подписчики. Скажем, организация «Сфера» сразу после новости об инициативе Минюста стала опрашивать героев, хотят ли они, чтобы информация о них исчезла с сайта.
По словам пресс-секретаря организации, «несколько человек» действительно попросили упоминания убрать. Кроме того, Федерация ЛГБТ-спорта в России приостановила свою деятельность, а после объявления решения юристы «Дела ЛГБТ+» заявили о роспуске инициативы. Вместе с тем дейтинговый сервис Pure, который один из немногих продолжил работу в стране, запретил российским пользователям выбирать идентичность.
Признание ЛГБТК-сообщества «экстремистским», безусловно, скажется и на тематических заведениях. Вероятно, большинство из них теперь начнет работать «для всех», как это уже сделали некоторые клубы в 2022 году. Но в безопасности они себя, конечно, все равно не чувствуют. «Я все думаю, что любое из наших мероприятий может закончиться шутингом — как в клубе Pulse в США», — рассказала Kit одна из организаторок популярных лесбийских вечеринок, которые уже год не позиционируют себя чисто лесбийскими.
Продолжать работать решили не все. Организатор еще одной квир-вечеринки рассказал Kit, что не так давно провел последнее мероприятие: «Летом 2022 года, когда начали говорить о полном запрете „пропаганды“, мы убрали слово „квир“ из названия. Причем мы всегда хотели поддерживать на вечеринках safe space — просили не снимать видео, чтобы все чувствовали себя безопасно. Но сейчас уже никто не чувствует себя в безопасности. Русского safe space больше нет».
Опасения небезосновательны. В ночь на 2 декабря в Москве полиция провела рейд по ЛГБТ-заведениям. У находящихся там людей фотографировали паспорта, некоторых заставили раздеться догола для проверки, кого-то задержали. «Мы стояли 300 человек голые, в трусах одних, и ждали, пока нам вынесут одежду. И никто не понимал, что происходит», — рассказал один из посетителей бара, в котором проходила проверка. Тогда же о закрытии объявил культовый гей-клуб «Центральная станция». «Площадка, которую мы арендовали, нам отказала в работе из-за закона», — говорится в обращении организаторов.
Главный вопрос для многих квир-людей сейчас — уезжать из России или нет. Еще до решения суда организации, которые помогают ЛГБТК-россиянам, зафиксировали резкий рост запросов, связанных с экстренной эмиграцией. После оглашения только в Queer Svit пришло 124% месячной нормы запросов. В ЛГБТ-группе «Выход» говорят, что обращений, связанных с эмиграцией, стало больше в полтора раза.
Однако 10 опрошенных Kit активистов и блогеров собираются остаться в России — по крайней мере пока. «В отличие от марта 2022-го, сейчас я не думаю про отъезд после каждой тревожной новости. Я пытаюсь держаться мысли, что уезжать буду при персональном интересе госорганов. Хотя, конечно, это иллюзия, что ты по каким-то признакам можешь понять, когда внимание обратили лично на тебя. С „пропагандой“, казалось, это можно было понять по первому штрафу. А с „экстремизмом“ есть вероятность сразу получить уголовную статью, и тогда уже никуда не уедешь», — рассказывает Kit ведущая одного из российских квир-подкастов.
Еще одна активистка в разговоре с Kit говорит, что уедет, только если суд начнет возбуждать уголовные дела по новому закону: «А пока я буду поддерживать людей и буду вести их через эти темные времена. Мое место здесь никто не займет. Делать квир-тусовку и помогать людям — часть моей идентичности».
Остаются в России и многие помогающие организации, но некоторые переходят фактически на подпольную работу. Пресс-секретарь одной из региональных инициатив рассказала Kit, что организация планирует «максимально выйти из медиаполя и не привлекать внимание, чтобы помогать тем, кому это нужно». О своем решении все-таки остаться в России и продолжать работу она говорит так: «Нельзя работать с сообществом, находясь далеко. Я гражданка и патриотка этой страны, несмотря ни на что».
В России остается работать и «Центр Т», который помогает трансгендерным и небинарным людям. В 2023 году его признали «иноагентом», на его сотрудников дважды нападали неизвестные, а в шелтер проекта несколько раз приходили полицейские из-за доноса соседей.
При этом основатель «Центра Т» Ян Дворкин — у которого в 2023 году отняли приемного ребенка, а его самого оштрафовали на 100 тысяч рублей за «пропаганду» — экстренно покинул страну еще до заседания Верховного суда. После отъезда он написал в своем телеграм-канале: «Почему я уехал сейчас, а не раньше? Раньше угроза, безусловно, была тоже, но это была рулетка, и я мог рисковать, пробуя продолжать работать и жить в стране. Сейчас это уже не рулетка, а просто акт суицида».
Kit