В августе в издательстве «Медузы» вышел роман Даниила Туровского «Разрыв». Одна из сюжетных линий книги посвящена таинственной группировке, которая пытается уничтожить современный интернет, с его цензурой, пропагандой и фейками, и для этого собирается перерезать кабели и взрывать вышки связи. Вдохновляющим примером для «разрывщиков» служит Сергей Ханженков — реальный советский борец с цензурой, в 1963 году осужденный на 10 лет за попытку подрыва вышки, которая глушила сигналы зарубежных радиостанций. «Медуза» рассказывает его историю.

Купить книгу «Разрыв» Даниила Туровского (невероятно увлекательную!) можно здесь.

Сергея Ханженкова посадили в 1963-м, когда ему был 21 год. Диссидентского движения как такового еще не существовало — были только отдельные компании инакомыслящих и разговоры на кухнях.

Ханженков уже сидел, когда 5 декабря 1965-го на Пушкинской площади в Москве состоялся «митинг гласности» в поддержку писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля, которых судили за публикацию произведений за границей. Во многом именно благодаря этой акции, продлившейся всего несколько минут, разрозненные группки диссидентов впоследствии оформились в более или менее организованное движение. 

В 1968 году начал выходить бюллетень «Хроника текущих событий», в котором документировались нарушения прав человека и политические репрессии в СССР. Ханженков поначалу фигурировал там лишь в списке политзаключенных мордовских лагерей в выпуске от 5 марта 1971-го:

Составители «Хроники» ошиблись: Ханженков родился не в Беларуси, а на Колыме. Его родители были ссыльнопоселенцами: отец отсидел за антисоветскую пропаганду, мать происходила из семьи бывшего эсера. Только после смерти Сталина их амнистировали и реабилитировали. Им наконец позволили уехать из Магадана. Так Ханженковы перебрались в Минск.

В 1969-м в ленинградском журнале «Нева» вышла повесть братьев Стругацких «Обитаемый остров». В этой публикации было много цензурных искажений, но основной сюжет остался неизменным: герои борются с диктатурой, чье главное оружие — башни-излучатели, оболванивающие людей. Достоверно не известно, знали ли тогда Стругацкие о деле Ханженкова. Вполне могли знать: и взгляды, и круг общения у них были вполне диссидентские (хотя свою писательскую карьеру они начинали убежденными коммунистами). Впоследствии Борис Стругацкий охотно рассказывал, как они с братом писали, и нередко указывал прототипы героев — но о Ханженкове не упоминал. 

Как бы там ни было, не хочется верить в случайность такого совпадения: Ханженков пытался взорвать вышку с глушителем, или глушилкой, — прибором, который забивал радиоэфир и мешал советским гражданам слушать «Радио Свобода», «Голос Америки» и прочие «вражеские голоса». Вот и Алесь Беляцкий, правозащитник из Беларуси, лауреат Нобелевской премии мира 2022 года и политзаключенный, уверен, что именно Ханженков вдохновил Стругацких на «Обитаемый остров».

Сам Ханженков признавался, что одним из мотивов его борьбы с советской властью была «романтика». Магаданское детство среди политических ссыльных тоже, конечно, не могло не сказаться. В числе окружавших его бывших заключенных были настоящие революционеры — люди, которые помнили и 1917 год, и Гражданскую войну, и НЭП, и коллективизацию, и Большой террор. Они знали цену размашистым идеям и размашистым делам — и могли этому научить других.

Переехав в Минск в 1955-м, Ханженковы сняли комнату. Ее окна выходили на какую-то вышку. Спросили у квартирной хозяйки, что это. Та ответила: глушилка. Через несколько лет, уже став студентом Белорусского политехнического института, Сергей стал слушать «голоса», а на военной кафедре получил специальность сапера. И вдруг все сложилось: взорвать глушилку — что может быть символичнее?

Антисоветская организация, которую создал Ханженков, состояла из пяти человек. Ханженков написал устав. Взрывчатку добыли из неразорвавшихся снарядов времен войны — в Беларуси их до сих пор немало, а уж в начале 1960-х и подавно. Пытались как-то заполучить пистолеты — обсуждали даже, не напасть ли для этого на милиционера. Со свалки притащили использованный типографский шрифт, чтобы с его помощью изготовить листовки.

Со всем этим их и взяли в мае 1963 года. Из пятерых один — точнее, одна, Светлана Алексейцева, — к тому моменту уже покинула организацию. Еще один оказался предателем. Поэтому в обвинительном заключении три имени: Сергей Ханженков, Георгий Серегин, Виктор Храповицкий. В октябре того же 1963-го Ханженкову и Серегину дали по десять лет, Храповицкому — восемь.

Ханженков рассказывал, что после освобождения как-то раз случайно встретился с предателем (его имени он не раскрывает) — тот спился. 

В 1973-м Александр Солженицын в пространном интервью Associated Press и Le Monde рассказал, как в СССР глушат «голоса». И добавил: «Вспоминается судьба Сергея Ханженкова, отсидевшего к 1973 году семь лет за попытку — или даже только намерение — взорвать глушитель в Минске. А ведь исходя из общечеловеческих забот нельзя понять этого преступника иначе как борца за всеобщий мир».

Ханженков отсидел не семь лет, а десять. Сидел он в «политическом» 17-м лагере системы Дубравлага. Потом говорил, что лагерь стал для него, во-первых, университетом, а во-вторых, тем местом, где он окончательно утвердился в своих взглядах. Вместе с ним отбывал свой второй срок диссидент Александр Гинзбург. В соседних лагерях в то же время сидели Даниэль и Синявский.

В январе 1974-го, когда Ханженков уже освободился и вернулся в Минск, Солженицына выдворили из СССР. В 1975-м в Париже вышла его книга «Бодался теленок с дубом» — воспоминания о советской писательской и диссидентской жизни. В книге было напечатано то самое интервью. В Советском Союзе она распространялась в самиздате — и именно благодаря ей относительно широкая публика узнала имя Сергея Ханженкова.

В эмиграции Солженицын создал Русский общественный фонд помощи политзаключенным, который собирал деньги и передавал их семьям сидящих. Первым распорядителем фонда стал Александр Гинзбург. В 1976-м он стал одним из основателей Московской Хельсинкской группы. Меньше чем через год его в третий раз арестовали. 

«Хроника текущих событий» 15 августа 1977 года сообщала, что Ханженков был одним из многих бывших политзаключенных, которых допросили по делу Гинзбурга. Спрашивали, получал ли он деньги фонда. Что ответил Ханженков, не уточнялось.

Следователи, очевидно, шили дело о большой антисоветской организации во главе с Гинзбургом. Ханженкову в ней отводилось не последнее место: его считали «начальником сектора действия», что бы это ни значило. Сам Ханженков на допросах говорил, что просил у Гинзбурга книги («Архипелаг ГУЛАГ», «Большой террор» Роберта Конквеста, различный «тамиздат»), но тот их ему не дал.

Позже Ханженков рассказывал, что, выйдя из лагеря убежденным антисоветчиком и устроившись инженером в государственное предприятие «Белгипродор», он продолжал без особой боязни высказывать свои взгляды, но сторонился активных действий и организаций со структурой, уставом и программой. Потому что знал: за это сажают, а «рассуждать-обсуждать уже было можно».

После распада СССР Ханженков оставался патриархом белорусского диссидентского и правозащитного движения. Тем более что в лукашенковской Беларуси этот опыт был и остается востребован как мало где еще. Он регулярно ходил на политические суды, в том числе над будущим нобелевским лауреатом Алесем Беляцким, когда того в первый раз сажали в 2011-м.

Сергея Ханженкова не стало в 2016 году. Так и не взорванная им вышка-глушилка до сих пор стоит во дворе жилого дома в центре Минска.

Вас впечатлила эта история? Наверняка вам понравится и книга Даниила Туровского «Разрыв». «Медуза» выпускает тексты, которые из-за цензуры невозможно напечатать в России. Теперь в нашем «Магазе» можно купить не только бумажные, но и электронные версии книг. Это один из самых простых способов поддержать редакцию и наш издательский проект. Все вопросы о наших книгах пишите сюда — [email protected].