Что такое русофобия? Зачем нужен «банк данных» уехавших россиян? И почему власти нужно как можно больше «иноагентов» и «нежелательных»? Отвечает МВД — в новой стратегии противодействия экстремизму
Министерство внутренних дел России опубликовало на портале проектов нормативных актов проекты президентского указа об утверждении новой стратегии противодействия экстремизму в стране — и самой стратегии. В пояснительной записке ведомство пишет, что документ должен прийти на смену действующей стратегии, рассчитанной на срок до 2025 года, и отвечать вызовам времени, какими их видят российские власти в лице в том числе Совета безопасности РФ и администрации президента. Вызовы эти во многом связаны со все более широкой трактовкой понятий, которые государство относит к экстремистской деятельности, и возможностью их репрессивного применения к гражданам, несогласным с курсом правящего режима. «Медуза» рассказывает о некоторых наиболее одиозных тезисах новой стратегии, реализация которых может привести к политически мотивированному преследованию еще большего числа россиян.
Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»
МВД расширило словарь «экстремизма». Теперь мы знаем, что такое «русофобия» и «ксенофобия». А еще имеем новые трактовки «радикализма» и «проявлений экстремизма»
В первой части проекта новой стратегии МВД предложило свои варианты определения понятий ксенофобия и русофобия, расширив таким образом «словарь» терминов, определяющих явления, с которыми борются российские власти в рамках своей политики противостояния экстремизму. Дискуссии об уголовном наказании за «русофобию» активно ведутся все последние годы. В конце 2023-го СМИ сообщали, что правительство поддержало идею соответствующих поправок к УК РФ, но до принятия закона дело пока не дошло. По мнению МВД, термины следует трактовать так:
ж) ксенофобия — проявление ненависти, неприязни или нетерпимости в отношении определенных социальных групп и общностей людей, а также к их отдельным представителям;
з) русофобия — неприязненное, предвзятое, враждебное отношение к гражданам России, к русскому языку и культуре, выражающееся в том числе в агрессивных настроениях и действиях со стороны отдельных представителей и политических сил, а также дискриминационные действия со стороны властей недружественных России государств;
Благодаря неприязненному отношению русофобия в стратегии выглядит как частный случай ксенофобии. Но его расширили за счет «дискриминационных действий со стороны властей недружественных России государств». Это вполне конкретные страны, которые вводили санкции в отношении РФ. Из такого определения можно сделать вывод, что дискриминация россиян со стороны властей остальных государств, по мнению МВД, не считается русофобией.
Также в первой части новой стратегии МВД убрало из определения радикализма одно слово. Теперь это не «бескомпромиссная», а любая «приверженность идеологии насилия, характеризующаяся стремлением к решительному и кардинальному изменению основ конституционного строя РФ, нарушению единства и территориальной целостности РФ».
Наконец, понятие проявлений экстремизма (они же экстремистские проявления) авторы документа расширили за счет «языковой ненависти», «вражды в отношении представителей органов публичной власти» (а не только социальных групп, как сейчас), «нарушения суверенитета», а также «умышленного искажения истории» и «реабилитации нацизма».
Власти хотят создать «банк данных» уехавших россиян, склонных к «экстремизму». Будет ли эта база публичной, неизвестно
В качестве одной из мер противодействия экстремизму стратегия предусматривает
создание банка данных на лиц, выехавших за пределы Российской Федерации для участия в экстремистских организациях, а также для прохождения обучения в иностранных центрах недружественных государств
Из текста документа непонятно, будет ли это публичная база данных, каким образом разработчики стратегии намерены собирать сведения о таких лицах и кто именно будет заниматься ведением нового реестра.
Также в стратегии не уточняется, что имеется в виду под «иностранными центрами недружественных государств». В документе только в одном месте упоминаются иностранные центры — «зарубежные теологические центры», где проходили обучение некие люди, проповедующие «исключительность радикальных религиозных течений». Судя по контексту этого и следующего абзаца, речь идет об исламе. Но многие такие центры расположены за пределами территорий западных государств, которые Россия считает недружественными.
Появление проекта стратегии от МВД по времени совпало с новостями об утечках баз данных россиян, уехавших из страны после начала полномасштабной войны в Украине. Как отмечало издание «Агентство», в одном из популярных агрегаторов слитых баз обнаружились списки «покинувших РФ» людей с уточнением причин их отъезда вроде объявления «частичной» мобилизации или мятежа ЧВК Вагнера. Также в сервисе доступна некая база «оппозиционеров».
Власти хотят бороться с «экстремизмом» с помощью искусственного интеллекта. В репрессивных целях ИИ, впрочем, уже и так используется
Стратегия также предлагает использовать последние достижения науки для выявления «экстремистов»:
проведение научных исследований, направленных на разработку и внедрение технологий искусственного интеллекта в деятельность по мониторингу, в том числе путем потокового анализа, деанонимизации участников экстремистской деятельности в информационно-телекоммуникационных сетях, включая сеть «Интернет»
Сложно сказать наверняка, подразумеваются ли в этой формулировке какие-то конкретные решения. Но и деанонимизацией пользователей интернета, и применением технологий искусственного интеллекта для мониторинга видеопотоков с камер наблюдения занималось ГлавНИВЦ — федеральное государственное унитарное предприятие «Главный научно-исследовательский вычислительный центр» Управления делами президента РФ.
Эффективность работы власти будут оценивать по количеству «нежелательных» организаций и «иноагентов». Не совсем ясно, больше их должно стать или меньше (но есть догадка)
В пунктах 46–49 стратегии авторы ставят перед собой своеобразные KPI — но без конкретных чисел. К примеру, зарегистрированных преступлений экстремистской направленности должно стать меньше — как и людей, которые их совершают. Однозначно написано, что «профилактических мероприятий», «социальных проектов» и контента, который помогал бы бороться с «экстремизмом», должно стать больше. Уменьшить при этом планируют количество ксенофобии, «экстремистских угроз», источников их финансирования, а также уровень «протестной активности населения».
Кажется, что при такой старательной работе меньше должно стать и неугодных властям людей и организаций — но эти задачи сформулированы нечетко. В «целевые показатели» входят такие пункты:
- количество иностранных или международных неправительственных организаций, деятельность которых признана нежелательной на территории Российской Федерации;
- количество иностранных агентов, включенных в реестр иностранных агентов.
В какую сторону должно измениться это количество — не указано. Но есть подсказка — чуть ниже авторы хвастаются достижениями за последние десять лет, и одно из них звучит так:
В судебном порядке запрещена деятельность более 70 экстремистских организаций, функционирование свыше 170 иностранных структур признано нежелательным. Больше трех тысяч материалов радикального характера признаны экстремистскими.
Вероятно, что количество «нежелательных» структур и «иноагентов» должно расти и дальше — и тогда МВД сможет отчитаться о достижении целевых показателей. Есть и другие интересные KPI (как они будут оцениваться — тоже не уточняется):
- увеличение скорости реагирования «компетентных органов» на появление экстремистских материалов в СМИ и интернете;
- повышение уровня защищенности информационного пространства от «реваншистски направленной деятельности» недружественных государств и общественных групп;
- сохранение исторического наследия и дальнейшее развитие национальной самобытности и традиций взаимодействия народов России.
Авторы стратегии предсказуемо много внимания уделили «украинскому национализму» и «неонацизму»
Самыми серьезными угрозами экстремистского характера авторы стратегии называют «распространение идей неонацизма» и «укрепление радикальных националистических вооруженных формирований, в том числе на Украине, поддерживаемых внешними силами». В документе сказано, что «недружественные» России государства используют «украинский кризис» для развязывания гибридных войн против страны, а также поощряют диверсии и теракты на территории РФ.
Вывод авторы делают такой: необходимо «ликвидировать источник угроз экстремистского характера, исходящих с территории Украины» и предотвратить «проникновение различных экстремистов и неонацистов на российскую территорию».
Одним из основных направлений государственной политики в сфере противодействия экстремизму теперь будет «противодействие распространению экстремизма, неонацизма и украинского национализма». Как обращает внимание «Агентство», в действующей стратегии слова «неонацизм» и «украинский национализм» не упоминаются. Разумеется, нет там и риторики о «гибридных войнах», которую мы описали в предыдущем абзаце. Еще авторы планируют с помощью информационных материалов бороться с пропагандой идей фашизма и неонацизма — особое внимание уделив «деятельности украинских радикальных структур».
Другая идея МВД, косвенно связанная с войной в Украине, — привлекать подростков к благоустройству воинских захоронений и памятников, причем наравне с ветеранами ВОВ и воинами-афганцами перечислены погибшие участники «войны в Сирийской Арабской Республике» и «специальной военной операции».
«Медуза»