Итоги девятого и десятого дней войны в Украине. Анализируем потери сторон в технике (это можно сделать относительно точно) и в людях (это куда сложнее)
В этом тексте редакция пытается оценить боевую обстановку в Украине на основании доступных данных. «Медуза» выступает против войны и за скорейшее возвращение российских войск домой.
4 и 5 марта российские войска продолжили наступление к северу и западу от Киева, а также на юге Запорожской и на западе Донецкой областей — везде медленными, по сравнению с первыми днями войны, темпами. При этом потери (судя по видео и фото подбитой российской техники, которые сняты местными жителями, журналистами и украинскими военнослужащими) остаются высокими.
5 марта, когда Владимир Путин заявил о почти полном уничтожении украинской ПВО, российские ВКС понесли рекордные потери — три или четыре самолета (в том числе как минимум один новейший бомбардировщик Су-34 и многоцелевой истребитель Су-30М), а также как минимум два вертолета. Скорее всего, все они сбиты огнем с земли. Вероятно, такие большие потери вызваны тем, что российская армия стала массово использовать авиацию (и, в частности, новейшие ее образцы) только в последние два дня, а украинская армия пока способна им противостоять.
Потери Украины тоже растут (причем, судя по всему, ускоряющимися темпами). Это связано с окружением подразделений украинской армии в районе Мариуполя и на границе Донецкой и Запорожской областей, а также захватом украинских баз в Херсонской области: из них к моменту захвата не смогли вывести всю технику и запасы. Кажется, украинская авиация, в том числе беспилотники «Байрактар» турецкого производства, в последние дни почти прекратила боевые вылеты: во всяком случае, новых сведений о результативных действиях не поступало.
Краткая сводка
- К северу и западу от Киева российские войска после нескольких дней боев смогли перерезать трассу Киев-Житомир прямо у городской черты украинской столицы — в населенных пунктах Стоянка и Бузовая. Западнее — в районе Макарова на полпути в Житомир — поле боя, судя по всему, осталось за украинскими силами.
- После тяжелых боев предыдущих дней российские войска смогли (возможно, не полностью) занять северный пригород Киева Ирпень. Впрочем, ранее российские войска уже входили в этот район, но попадали в засады и покидали его.
- Чеченский полк Росгвардии занял важный поселок Бородянка к северо-западу от Киева, откуда украинские войска несколько раз атаковали открытый фланг всей российской группировки, обходящей столицу с севера и запада.
- С другой стороны Днепра - под Броварами и аэропортом Борисполь, где два дня назад появились передовые российские части — сведений о новых боях не поступало.
- К северо-востоку от Киева, в районе Чернигова, идут артиллерийские дуэли. Сведений о новых продвижениях российских войск не поступало.
- В Донбассе российская армия и силы самопровозглашенных «республик» наступают по расходящимся направлениям — из Луганска на север в направлении на Северодонецк и Лисичанск, из Донецка — на юг и восток, в сторону Мариуполя и Запорожской области. Мариуполь окружен, силы ДНР и российские войска вышли на границу Запорожской области. Там они присоединились к общему наступлению на север в районе Гуляйполя.
- Наконец, на изолированном театре боевых действий на юго-западе Украины, где российское наступление нацелено на Одессу, после занятия Херсона и окрестностей завязались бои в районе Николаева. Российские войска пытаются обойти Бугский лиман, преграждающий им путь к Одессе, из-за чего уходят все дальше на север Николаевской области. 5 марта бои шли в районе Вознесенска, почти в 80 километрах к северу от Николаева. Неясно, как российская армия сможет поддерживать здесь снабжением передовые части, далеко оторванные от базы в Херсоне.
Много ли российской техники уничтожено?
Снабжение остается основной проблемой российских войск, а части, его обеспечивающие — одним из главных источников потерь (по крайней мере, в технике). В тылу и на флангах каждой из российской группировок действуют украинские подразделения, главная цель которых — российские колонны снабжения.
Если говорить про документально подтвержденные потери, российская армия лишилась почти такого же числа грузовиков снабжения, сколько и боевой техники. Тыл во многих районах заполнен мелкими колоннами грузовиков, боевых и инженерных машин — брошенных, подбитых и захваченных противником или даже местными жителями. Выглядит это примерно так, как на этом видео, снятым водителем в Херсонской области: по дорогам мелкими группами разбросаны бронированные машины; кому принадлежит «поле боя» — не ясно.
Добавляет проблем то обстоятельство, что российский Генштаб выбрал очень сложный вариант операции, когда наступление ведется по разным направлениям, часто расходящимся. Сконцентрировать силы и наладить снабжение в таких условиях крайне сложно.
От недостатка снабжения, в свою очередь, страдают боевые части: на дорогах около передовой встречаются не только (и даже не столько) подбитая техника, сколько брошенная — в том числе современные варианты танков Т-72 и Т-80, а также Т-90. По боевым машинам пехоты, бронетранспортерам, грузовикам — та же картина: брошенных машин больше, чем подбитых.
«Медуза» заблокирована в России. Мы были к этому готовы — и продолжаем работать. Несмотря ни на что
Нам нужна ваша помощь как никогда. Прямо сейчас. Дальше всем нам будет еще труднее. Мы независимое издание и работаем только в интересах читателей.
Откуда мы все это знаем?
Все современные войны проходят «под наблюдением» добровольцев, собирающих и фильтрующих (в том числе на предмет «фейков» и двойного подсчета) документальные данные — видео и фото. При этом списки абсолютно прозрачные: свидетельство о каждой потере может проверить любой желающий. Один из таких списков (от авторов, «обсчитывывавших» все последние войны — в Сирии, Ираке, Ливии, Карабахе, в Донбассе) можно посмотреть здесь.
Такие списки, впрочем, нельзя использовать для ответа на вопрос, у какой стороны потери больше, и, тем более, для оценки их абсолютной численности. Такой метод лучше, чем отличающиеся на порядок официальные оценки воющих сторон, потому что основан на объективных данных. Но все равно в нем по определению заложен субъективизм и неопределенности:
- Как правило, после боевых действий одна из сторон контролирует поле боя (или имеет к нему доступ), тогда как другая — нет, и первая наверняка будет заинтересована в том, чтобы показывать миру потери противника, а не свои собственные. В случае с Украиной, операторы, снимающие видео и фото потерь, имеют доступ почти ко всей территории страны вне зависимости от положения на фронтах: среди них большинство — гражданские лица.
- Одна из сторон может собирать документальные свидетельства о потерях охотнее, чем другая. В случае с украинской войной это, очевидно, так: российским военнослужащим запрещено самостоятельно вести съемку для соцсетей. Исключение — бойцы полка Росгвардии из Чечни, которые активно освещают свою боевую деятельность. Также свидетельства об украинских потерях поставляют проправительственные российские журналисты, но они допущены лишь в немногие районы боевых действий. Большая часть известных украинских потерь в технике и амуниции задокументирована именно в этих районах: в Донбассе, к северу от Киева (где действует полк из Чечни), а в последние дни — в Херсонской области. До того небольшая доля украинских потерь фиксировалась украинскими же гражданскими операторами, которые путали подбитую украинскую технику с российской.
- Зафиксированные документально потери техники, очевидно, меньше совокупных потерь: значительную часть было некому запечатлеть, часть техники была оперативно эвакуирована с поля боя и т. д.
- Наконец, потери в технике фиксируются чаще, чем потери в живой силе, про которые вообще сложно говорить объективно. Раненых и тела погибших эвакуировать намного проще, чем технику, особенно не подлежащую восстановлению.
До сих пор на видео и фото были сняты лишь десятки погибших военнослужащих с обеих сторон. Это явно не все потери в людях. При этом обе стороны оценивают лишь совокупные потери российской армии (российское Минобороны сделало это единожды), но не украинской. Чтобы как-то оценить адекватность этих оценок, можно лишь сравнить их с наблюдаемой объективной картиной (как уже сказано, довольно туманной).
По подтвержденным видео- и фото-данным из того же источника, российская армия к 5 марта потеряла подбитыми как минимум:
- 30 танков,
- более 50 БМП и прочих бронированных боевых машин,
- 11 БТР,
- 16 бронеавтомобилей,
- 2 машины связи,
- 10 инженерных машин,
- 9 единиц моторизованной артиллерии (в том числе ракетных систем залпового огня),
- 4 единицы буксируемой артиллерии,
- 11 машин ПВО разных видов,
- 9 самолетов,
- 8 вертолетов,
- 99 грузовиков.
Сколько же погибло военных?
Список уничтоженной техники можно попробовать соотнести с потерями в людях. Всего уничтожено около 260 российских машин, у которых имеются экипаж или операторы (как уже сказано, потери брошенными и захваченными машинами еще выше).
Нужно сказать, что, вероятно, этот список далеко не полный (список на вечер 5 марта не включал значительную часть зафиксированных потерь 5 марта, поскольку они еще обрабатывались). При этом, часть машин из списка наверняка была сожжена уже после того, как ее бросил вполне живой экипаж (это распространенная практика в случае, если эвакуировать захваченную целой машину не представляется возможным) или же уничтожена самим экипажем после поломки, чтобы не оставить машину противнику.
При всех этих неопределенностях можно оценить количество подбитой техники в более чем двести единиц задокументированных потерь. Трудно представить, что на всю эту подбитую в бою технику было потеряно (как утверждало российское Минобороны 2 марта) лишь около 600 погибших и 1600 раненых военнослужащих. Но при этом небольшой накал боев и низкая плотность задействованных войск на большинстве участков фронта (кроме северных окраин Киева и Харькова и нескольких других районов и населенных пунктов) мешают поверить в оценку украинского Минобороны в 10 тысяч погибших российских военнослужащих. К какой из этих экстремальных оценок реальные потери ближе, сказать трудно.
Потери военнослужащих Украины оценить еще сложнее, поскольку в наличии есть еще меньше объективных данных. По мере увеличения числа российских авиа- и ракетных ударов по местам базирования частей (они участились в последние два дня), эти потери будут расти. Еще больше они вырастут, если украинские подразделения будут чаще попадать в оперативные окружения, подобные Мариуполю (а именно окружения, как сейчас кажется, являются основой российской стратегии в этой войне).
