Еще немножечко, и ты встанешь Как бывшая модель Евгения Воскобойникова оказалась в коляске, приняла это и стала помогать другим людям с инвалидностью

18 февраля 2006 года воронежская модель Евгения Воскобойникова попала в автомобильную аварию, из-за которой оказалась в инвалидной коляске. Чтобы это принять, Жене понадобилось три года поездок по реабилитационным центрам и разнообразным целителям. Сегодня Воскобойникова — одна из самых заметных активисток среди людей с инвалидностью, менеджер по стратегическим партнерствам Google, автор популярной автобиографической книги «На моем месте. История одного перелома». «Медуза» рассказывает, как Воскобойникова приняла свою инвалидность, построила карьеру на телевидении и начала бороться с предрассудками о людях, передвигающихся в колясках.

Эта статья — часть нашей программы поддержки благотворителей MeduzaCare. В декабре 2019 года она посвящена благотворительности в регионах. Все материалы можно прочитать на специальном экране.

«Как проходит мой день? Будильник стоит на 7:30. Я просыпаюсь, но по возможности оттягиваю момент подъема с кровати. Собираю дочку в сад — ее бабушка отводит. Сама собираюсь на работу. Сейчас сколько? Без пятнадцати семь, я еду с работы. Дома меня ждет ребенок, ее не убедишь, что я очень устала. Мы играем, она рассказывает, как прошел ее день и все такое. Иногда бывает, что после работы еду еще куда-нибудь и уже в ночи возвращаюсь домой», — рассказывает по телефону 35-летняя Женя Воскобойникова.

С Евгенией мы созваниваемся несколько раз и говорим, пока она едет в машине с работы домой. Воскобойникова объясняет, что возможности для встречи у нее просто нет: за последние два месяца она посвятила семь или восемь вечеров телеэфирам и публичным выступлениям, четыре раза ездила в командировки. Несмотря на усталость, Женя охотно отвечает на вопросы, легко переходит на «ты» и кажется открытой и жизнерадостной.

Самые красивые девушки города

В три утра 18 февраля Елену Воскобойникову разбудил домашний телефон. Звонивший представился сотрудником ГАИ Воробьевым и сказал, что дочь Елены, 22-летняя Женя, попала в автомобильную аварию. «Первая мысль была: „Только бы не лицо“. Про позвоночник думать не хотела. Об этом мне сказал гаишник, но я гнала такие мысли от себя», — вспоминает Елена.

Об аварии сообщили все СМИ города Воронежа, где тогда жили Воскобойниковы. «Самые красивые девушки города чудом избежали смерти» — гласил один из заголовков. Кроме Жени, в машине были ее коллеги по модельному агентству «Андеграунд стиль» Дина Новичихина и Анастасия Ругаева, молодой человек Ругаевой и его лучший друг Алексей Гончаров.

В модельный бизнес Женя попала случайно. Она училась на первом курсе факультета экологии и географии в Воронежском государственном университете, когда кто-то из знакомых предложил ей поучаствовать в конкурсе красоты «Европы Плюс». «Тогда эти конкурсы проводили все подряд, — вспоминает Женя. — Мы just for fun (англ. чтобы повеселиться) отправили мои фотки». После победы мама привела ее в модельное агентство. «Я в те годы была крайне модной: черные волосы с прямой челкой по брови, загоревшая как курица гриль. Европейских скаутов это явно бы не впечатлило, такой скорее Воронеж-бьюти-стайл», — рассказывает Женя.

Анастасия Ругаева вспоминает, что они вели типичную жизнь самых ярких и популярных девушек в городе. Веселились, ходили в клубы и кафе. «Все высокие, красивые — мы чувствовали себя элитой города и королевами мира. У нас появилась постоянная компания, довольно обширная. В ней были местные бизнесмены, какие-то богатые дядечки, которые любили угощать моделей выпивкой и вообще явно имели на нас виды. Мы входили в „набор джентльмена“», — пишет Воскобойникова в автобиографической книге «На моем месте. История одного перелома».

В вечер аварии модели были на очередной вечеринке — отмечали день рождения «Андеграунд стиль». Домой тоже решили ехать вместе. «Как происходят подобные аварии? — пишет Женя. — По одной и той же схеме: двадцатилетним девчонкам просто в голову не приходит, что с ними может случиться что-то плохое. Мы молодые, красивые, бессмертные. Я не помню, чтобы кто-то был пьяным, но все были навеселе. Я выпила бокал шампанского — редко когда я пью больше. Настя повернулась ко мне и к Дине: „Зачем ждать такси? Давайте с Алексеем поедем!“» В какой-то момент Алексей Гончаров не справился с управлением, и машина врезалась в дерево. Врачи диагностировали у Жени перелом позвоночника с разрывом спинного мозга. Анастасия Ругаева тоже получила травму спины, а еще ожог легких — она три недели провела в коме, очнулась с амнезией (память начала возвращаться к ней только через полтора месяца). Остальные серьезно не пострадали.

Воскобойникова и Ругаева подали на Гончарова в суд. Его приговорили к году и четырем месяцам условно, лишили водительских прав на полтора года, обязали выплатить пострадавшим по 150 тысяч рублей. Но это было ничто по сравнению со всеми затратами на операции и реабилитацию. «150 тысяч рублей стоила только одна титановая конструкция, которая сейчас стоит у меня в спине», — объясняет Женя. Она продолжила судиться — Гончарова обязали выплатить еще миллион, но он этого так и не сделал.

Не вина, а судьба

Женя очнулась на третий день после аварии вся в трубках и катетерах. Голова с трудом поворачивалась, ноги не ощущались, двигались только руки. Она попыталась оторвать пластыри, чтобы вытащить из руки какую-то штуковину. В палату тут же забежали медсестры, стали кричать на нее, привязали руки к кровати.

В воронежской больнице Женя провела почти полгода: без одежды, под простыней, с урологическим катетером, присоединенным к бутылке у кровати. Все это время с ней рядом были родители, старший брат, молодой человек и подруги из модельного агентства. Последние, чтобы подбодрить подругу, приводили к ней в палату маникюрщицу.

После двух операций — по удалению осколков позвоночника, а затем установке титановых пластин — Жене разрешили вернуться домой. Теперь она передвигалась в инвалидной коляске, но ни ее квартира, ни город в целом не были приспособлены для этого: ступеньки в подъезде, узкие проемы, пороги в ванной и туалете. «Я не могу самостоятельно почистить зубы. Да что там — я даже не могу понять, хочу я в туалет или нет, я ничего не чувствую и вынуждена пользоваться подгузниками», — пишет Воскобойникова в книге.

«Постоянную инвалидность» ей дали только через три года, в 2009-м. Женя не могла самостоятельно проходить врачебную комиссию. Каждый год ее маме приходилось собирать все необходимые документы и организовывать визит врачей к ним домой. Чтобы помогать Жене, она уволилась из фирмы лакокрасочных изделий, где работала коммерческим директором.

«Я нисколько не слагаю с себя ответственности за то, что со мной произошло. 90% моей вины однозначно в этом есть. Другой вопрос, что это уже свершившийся факт. Если я продолжу себя винить, вряд ли это приведет к чему-то хорошему», — говорит Женя. Елена, напротив, хвалит дочь за стойкость: «Какая тут вина? Не вина, а судьба».

Чудодейственные центры

Долгое время и Женя, и ее семья верили, что она снова сможет ходить. Обращались за помощью к воронежским физиотерапевтам, а когда те говорили, что не могут ничего сказать, — ко всевозможным целителям и авторам «уникальных систем». О том, что для людей, получивших серьезную травму, существуют реабилитационные центры, Воскобойникова узнала случайно в интернете. Во многие из них, пишет она, попасть было сложно даже за деньги. Фонд «Помоги.Орг» организовал сбор средств, благодаря которому Женя оказалась в первом для нее — «чудодейственном», как писали на форумах — реабилитационном центре. Но чуда не случилось, и поиски продолжились.

Елизавета Новикова познакомилась с Женей в санатории имени академика Н. Н. Бурденко, расположенном в крымском городе Саки. Она тоже получила травму позвоночника в автомобильной аварии — подушка безопасности сломала Новиковой шею. О приезде модели из Воронежа она узнала заранее — на местной дискотеке для людей с инвалидностью говорили только об этом. Сначала Женя показалась ей «красивой, но, скорее всего, безмозглой». Впечатление оказалось обманчивым — они подружились и следующие несколько лет ездили по реабилитационным центрам вместе.

Новикова вспоминает случай в Москве. По ее словам, тогда подруга еще не приняла свою инвалидность. Чтобы «хоть как-то раскрасить жизнь», Женя окружила себя розовыми вещами: спортивными костюмами, кофтами, шарфами, кроссовками в стразах. «Обычная федеральная больничка, палата на пять человек с пролежанными кроватями с сеткой-рабицей, облупленная краска на стенах, — рассказывает Елизавета. — И среди всего этого великолепия Женя в розовом костюме, который ей сшила Маша Цигаль. На поясе штанов у нее стразами выложено „Евгения Воскобойникова“. Она жрет из пластикового ведра „Роллтон“. Смотрит на меня и говорит: „Слушай, меня жизнь в такие крайности закидывает“».

«Реабилитационные центры, инструкторы, я молчу про всяких знахарей, чародеев и им подобных, работают не бесплатно. Для всего нужны средства, и, к сожалению, очень много, — говорит Женя. — Ты веришь в прогресс, и те люди, которым ты платишь, конечно, тебя убеждают, что он вот-вот наступит, еще немножко, и ты встанешь». Только однажды, пишет Женя в книге, доктор лечебной физкультуры одного из центров сказал, что, несмотря на все усилия, ходить она больше не будет. Воскобойникова ему не поверила и продолжала заниматься: «Я ходила в ходунках в специальных пластиковых ортезах. Это было испытанием: я волочила ноги, они подкашивались, я падала, но продолжала».

На осознание того, что «уже ничего не будет как прежде», у нее ушло три года «истязания организма». В 2009 году в одном из реабилитационных центров она встретила своего первого психолога Дарью Андреевну. «13 лет назад в Воронеже не было понимания, что кому-то, пусть даже в адской ситуации, требуется помощь психолога, — говорит Женя. — Я поняла, что мне это было необходимо».

Дарья Андреевна была первой, кто заметил, что Воскобойникова «крепко вжилась в роль героини плаксивых телевизионных сюжетов». В одну из встреч Женя рассказала о приезде к ней съемочной группы НТВ. На это психолог предложила ей подумать о работе на телевидении, чтобы «не зацикливаться» на травме. «Я думала: „Боже мой, что за ерунда? Какое телевидение? У меня коляска. Как вообще можно об этом думать и говорить?“ — вспоминает Воскобойникова. — Но ее слова были маленьким зернышком, посаженным в мою голову. Человек со стороны сказал, что я смогу что-то сделать».

Никогда ни от чего не отказываюсь

Соавтор книги Жени Анастасия Чуковская рассказывает, что обычная семья из России, столкнувшись с бедой, первым делом поедет в монастырь, потом ей посоветуют шамана. Воскобойниковы прошли тот же путь. «Про Женю выходили сюжеты на телевидении, после которых ей звонили и писали люди со всей страны, предлагали „кефирный гриб“ или что-то такое, — рассказывает Анастасия. — Но она уже испила до дна чашу всех этих странных попыток и поняла, что надо жить».

Через три года после аварии Женя научилась водить машину и устроилась на воронежский телеканал «ТНТ Губерния», где стала делать обзоры книжных новинок. «В Воронеже явно не была открыта вакансия для человека в инвалидной коляске, — говорит Женя. — Но на канале работал мой приятель Ваня Орехов. Он спросил, не хочу ли я попробовать себя в такой роли. А я такой человек — никогда ни от чего не отказываюсь».

Про Женю продолжали рассказывать журналисты — ее история попала в фильм ТНТ «Плата за скорость». После каждого интервью незнакомые люди писали ей в «Одноклассниках» со словами поддержки. Среди них был и Андрей Карпенко из Москвы. Они стали переписываться. Карпенко рассказал о Жене своим знакомым с радио «Серебряный дождь». Когда она приехала с подругами в город на несколько дней, ее позвали в эфир с Ириной Хакамадой.

Хотя у Воскобойниковой практически не было опыта работы на телевидении, после эфира соосновательница «Серебряного дождя» Наталья Синдеева и Вера Кричевская предложили ей позицию на еще не открытом телеканале «Дождь». Это было продиктовано желанием не столько помочь, рассказывает Синдеева, сколько сделать ее лицом телеканала и на собственном опыте показать работодателям, что нанимать людей с инвалидностью не страшно. А также подтолкнуть людей в такой ситуации «искать возможности себя реализовать».

Найти съемную квартиру в Москве для Жени было непросто. Оказалось, что не все готовы видеть своим арендатором человека в инвалидном кресле. «У многих был такой аргумент: „У меня новый евроремонт, а коляска мне все углы побьет“, — говорит Наталья Синдеева. — Тогда мы еще больше убедились, как важно взять Женю на работу». 

Сложности возникли и из-за необустроенности территории бывшей кондитерской фабрики «Красный Октябрь», где в 2010 году открылась редакция «Дождя». «На „Красном Октябре“ еще не было ни одного кафе, открывался только ресторанчик Bontempi. Мы понимали, что Женьку надо где-то кормить, а пандусов не было, — рассказывает Синдеева. — Тогда мы построили его всем телеканалом. Это была акция не только для себя, но и для того, чтобы рассказать людям, как важно участвовать в таких вещах». Также в редакции увеличили санузел, а сотрудники телеканала договорились, кто и когда помогает Жене попасть на третий этаж, где находился офис (первое время лифт в здании не работал).

Воскобойникова стала ведущей программ «Все разные, все равные» о людях со сложностями передвижения и «Здесь и сейчас», где рассказывала о главных событиях дня. «Женька стала фактически лицом „Дождя“ во всех социальных проектах, которые мы делали. Кроме этого, мы сняли огромное количество роликов с людьми с инвалидностью о том, как они трудоустраиваются, где работают, с какими проблемами сталкиваются», — говорит Синдеева.

Иногда на Женю, которая и в кадре была в инвалидной коляске, неоднозначно реагировали новые сотрудники — они старались не смотреть на нее, потому что не понимали, как себя вести. «Если нужна была Женька, я могла издалека крикнуть: „Беги ко мне“. Хотя первое время тоже искала нужные слова: „иди ко мне“, „беги ко мне“ или „подъезжай ко мне“. Даже язык нужно было найти», — рассказывает Синдеева.

Из-за сложностей с устройством на работу, считает подруга Воскобойниковой Елизавета Новикова, многие люди с инвалидностью чувствуют себя обязанными своему начальству, а потому берут на себя бо́льшую нагрузку, чем другие. «Понимание того, что ты не совсем здоров, — это первые два-три дня. Дальше люди к тебе привыкают, начинают с тобой общаться, дружить. Твои особенности здоровья уходят на второй, третий, десятый план. А поскольку ты, пытаясь оправдать данное тебе доверие, берешь на себя до хрена, то на тебя еще вешают, — говорит она. — У Жени такое везде происходит. На „Дожде“, насколько я знаю, она была загружена по самую макушку. Попробуйте сесть и посидеть целый день не вставая! Человеку, который сидит в коляске и не имеет возможности встать, надо как минимум пару раз в день прилечь. Но у нее такого шанса не было. Она там фигачила круглыми днями, а иногда и ночами».

Немногие коллеги Жени знали о том, что ей приходилось буквально висеть на локтях за новостным столом, чтобы сидеть в кадре прямо. Но Воскобойникова никогда не жаловалась. Подобные качества соавтор Жени Анастасия Чуковская видит и у других знакомых женщин с инвалидностью: «Многие попали на работу по квоте „смотрите, какие мы открытые и социально ответственные работодатели“ и пашут вдвое больше остальных, чтобы быть достойными своего места».

В январе 2014 года Женя родила дочь Марусю. С ее отцом они познакомились благодаря телевидению — украинский юрист и предприниматель Михаил Гагаркин впервые увидел ее на «Дожде». Сначала Михаил приезжал из Харькова в Москву по работе, потом — чтобы увидеться с Женей. «Меня посылали то в двери, то в окна, то еще куда-нибудь, но я настойчивый парень. Добиваться пришлось, — говорит он. — Из-за коляски у нее на тот момент была не совсем адекватная самооценка. Это я уже говорю с холодной головой, со стороны смотрю». Через год после рождения ребенка Женя и Михаил развелись. С дочкой ей помогает мама.

С 2019 года Воскобойникова работает в Google — отвечает за коммуникацию со стратегическими партнерами. Женя признается, что старается делать вид, что в жизни у нее все хорошо, хотя нередко сталкивается с трудностями. «Да, мне повезло с работой, — говорит она. — Но самооценка не позволила бы податься в крупную IT-компанию, не имея специального образования и даже опыта, если бы я не заручилась поддержкой тех, кто меня пригласил».

Женя считает, что предложения о работе не поступали бы к ней, если бы она сидела дома и ни с кем не общалась. «Нужно всегда как можно громче об этом [своих проблемах] заявлять, и желательно с улыбкой, — говорит она. — Я сейчас не выгораживаю российские власти, но если ты действительно хочешь что-то изменить, то у тебя для этого есть все ресурсы. Ты просто начни, и что-нибудь обязательно получится. Не с первого раза, так с десятого».

Самый медийный человек с инвалидностью

«Женя всегда говорила, что если она со своей медийностью может что-то менять, значит, она не имеет права этого не делать», — рассказывает бывшая коллега Воскобойниковой по «Дождю» Елизавета Тюрина. Помимо основной работы и материнства, Женя всерьез увлечена активизмом. На ее известность в этой сфере повлияла автобиографическая книга «На моем месте. История одного перелома», написанная вместе с журналисткой Анастасией Чуковской.

Воскобойникову регулярно зовут на мероприятия, посвященные людям с инвалидностью, и просят поделиться своим опытом. «В основном интересует моя биография, — объясняет она. — Зачастую [меня просят произнести] мотивационные спичи, иногда написать текст». Недавно она летала в Екатеринбург на панельную дискуссию «Сексуальность и инвалидность». А еще в Женеву — в местном отделении ООН она модерировала мероприятие «Российские практики трудоустройства людей с инвалидностью». 

Воскобойникова консультирует компании, которые хотят нанять людей с инвалидностью и не знают, как обустроить для них офис. А еще поддерживает производство российских колясок. Женя — амбассадор социального стартапа Kinesis, который стремится запустить в производство коляску, такую же легкую и качественную, как западные аналоги, но заметно дешевле.

«Когда мы стали проводить много времени вместе, Женя начала включать меня в свои социальные активности. Мы ездили в реабилитационный центр, смотрели, как там все устроено. Были на елке для людей с ментальными особенностями в американском посольстве. Ходили в Думу к какому-то чиновнику, Женя там пандус проверяла, — рассказывает Елизавета Тюрина. — Она крутится в этой среде. Она действительно лидер мнений. Я считаю, что в России она самый медийный человек с инвалидностью».

Несмотря на всю популярность, из-за инвалидного кресла многие принимают Женю за человека с ментальными особенностями и говорят с ней нарочито громко и членораздельно, отмечает Елизавета Тюрина. Чтобы противостоять предрассудкам, Воскобойникова вместе с Тюриной и параатлетом Дмитрием Игнатовым запустила ютьюб-канал «Влог без ног», где показывает, что даже в коляске можно гулять по Красной площади перед Новым годом, кататься на коньках, водить машину и путешествовать. Правда, видео на канале не появлялись с июня. Дмитрий говорит, что не видел подругу уже полгода, так как она занята на новой работе, но надеется, что съемки возобновятся.

Воскобойникова действительно много работает. Она признается, что фактически самостоятельно содержит семью. Участие в мероприятиях для нее как вторая работа — дает дополнительный заработок. «У Жени очень большая ответственность, — говорит подруга Елизавета Новикова. — У нее маленькая дочь и двое родителей-пенсионеров. У отца пару лет назад случился инсульт. Он, слава богу, восстановился, но все равно полноценно работать не может».

Активизмом Женя занимается, разумеется, не только ради денег. Она воспринимает это как «дань пространству» и «некую миссию». «Конечно, выматывает, когда это уже сотый вопрос на одну и ту же тему, — говорит Воскобойникова. — Но люди же не просто так спрашивают. Скорее всего, у них это отложится в голове или они передадут эту информацию тому, кому она может быть в тот момент необходима».

Новикова считает, что Женей движет «иногда безумное» желание во всем участвовать. «Ты раз отказался [от участия в мероприятии], два, а на третий тебя не позвали, — объясняет Новикова. — У нее страх этого. Сейчас, пока она на хайпе, ей нужно не выпасть из обоймы и максимально взять все».

Из-за травмы Женя постоянно пытается доказать себе и другим, что она не хуже своего окружения — тоже может работать, путешествовать, встречаться с мужчинами, рожать детей. «Мне кажется, это такой эмоциональный перекос, — говорит Воскобойникова. — В какой-то момент ты как будто на эту иглу подсаживаешься и уже не можешь остановиться. Не понимаешь, что тебе хватит, что ты всем все доказал, что можно расслабиться. Ты делаешь по привычке, потому что иначе не можешь. Я понимаю, что это абсолютно неправильно, когда я забиваю на себя и практически не нахожусь в одиночестве. У меня нет возможности почитать книжку, если я не в самолете».

В то же время Женя признается, что «бесконечно» чувствует эмоциональное истощение и работает над этой проблемой с психологом. «Это как в шутке. „Видели вспышку? Это миллениалы выгорают“», — смеется она.