истории

Сербия всегда считалась опорой и поддержкой России. Тогда почему она так старается подружиться с США? Стоп — или все же с Китаем? Разбираемся с политологом Вуком Вуксановичем из Лондонской школы экономики

Источник: Meduza

После начала полномасштабной войны в Украине Сербия начала отдаляться от России и пытается наладить контакт с США, хотя отношения между странами остаются напряженными с конца 1990-х. Другой важный партнер Сербии — Китай. В мае Белград даже посетил председатель КНР Си Цзиньпин. «Медуза» поговорила с аналитиком центра LSE IDEAS Лондонской школы экономики Вуком Вуксановичем о том, как сербское руководство пытается поддерживать дружественные отношения со странами, которые открыто враждуют между собой, почему для Белграда Дональд Трамп лучше, чем Джо Байден, и означает ли появление новых партнеров разрыв отношений с Россией.

«Цена Сербии для России выросла»

— Исторически Москва — важный партнер Белграда. Что сейчас происходит в их отношениях? 

— Я бы отбросил идею о том, что это незыблемый союз, который остается неизменным уже на протяжении 200 лет. В отношениях Сербии и России всегда были свои взлеты и падения, которые зависели от баланса сил в конкретный исторический момент. Сейчас на эти связи куда в большей степени влияют современные обстоятельства, чем память о прошлом. 

Это, во-первых, неразрешенный спор о статусе Косова. Во-вторых, Москва полезна для укрепления позиций Белграда на переговорах с Западом. Сербское правительство понимает: европейские страны и США не будут слишком активно критиковать ситуацию в стране, потому что опасаются, что в ответ Белград может сильнее склониться на сторону Москвы.

Война в Украине кардинально изменила некоторые аспекты отношений Сербии и России. Да, пока Белград не хочет присоединяться к санкциям против России, а почти половина сербов [43%] оправдывает российское вторжение в Украину. Но вместе с тем Белград больше не может покупать оружие и нефть у Москвы. Российские официальные лица не могут прилететь в Белград из-за блокады европейского неба для авиакомпаний из РФ. 

Кроме того, Сербия осудила боевые действия в Украине в ООН, поставляет ей оружие через третьи страны, а за последние два года усилила сотрудничество с США в области безопасности. 

Я бы назвал все это смягченной политикой балансирования. 

— По данным Financial Times, объем экспорта боеприпасов из Сербии, поступивших в Украину через третьи страны, составляет около 800 миллионов евро. Что это за сделки и зачем они Белграду?  

— Сербская оборонная промышленность не особенно разборчива в выборе клиентов и обычно заинтересована только в прибыли. Думаю, [в случае с поставками в Украину] это был просчитанный политический ход, с помощью которого правительство Вучича смогло получить хорошие бонусы, в частности, от США. Так, Штаты вели себя очень сдержанно во время антиправительственных демонстраций в прошлом году. 

Эти сделки, скорее всего, совершили через Турцию и Чехию — в первую очередь исходя из внутриполитических интересов, чтобы не разозлить русофильскую часть сербского населения. И чтобы не слишком сильно раздражать Кремль.

Вучич оправдывается, что это были исключительно коммерческие сделки, потому что Сербия не контролирует, кому в конечном счете доставляются боеприпасы. Однако и сербское законодательство, и международные стандарты требуют, чтобы вы знали, кто является конечным пользователем продукции вашей оборонной промышленности. Так что тот факт, что вооружение окажется в Украине, конечно, не ускользнул от внимания сербского правительства.

Пока что все это не вызвало гнева Москвы, а если недовольство и было, то политики оставили его за закрытыми дверьми. Думаю, из-за войны в Украине цена Сербии для России немного выросла. Это вопрос политической оптики. Через свои отношения с Белградом Москва показывает, что ее не выгнали с Балкан окончательно и что в Европе еще есть страны, которые согласны иметь дело с Россией. Сербское правительство помогает Кремлю сохранить лицо. Именно поэтому он не слишком обращает внимание на подобные соглашения. 

— В 2023 году на тот момент премьер-министр Сербии Ана Брнабич уверяла, что Сербия «не нейтральна» и «полностью поддерживает» территориальную целостность и суверенитет Украины. Какую позицию Сербия занимает сейчас? 

— Я бы сказал, что дело не только в [полномасштабной] войне. Украинский кризис 2014 года уже стал для сербской международной политики плохой новостью. Здесь надо учитывать сложный контекст. С одной стороны, Сербия не стремится ввязываться в войны великих держав — в первую очередь из-за того, что в XX веке понесла значительные потери в результате подобных войн. С другой — у самой Сербии есть нерешенная проблема с Косовом.  

Так что и конфликт в Украине в 2014 году, и выросшая из него полномасштабная война поставили Сербию в непростое положение. Ни Россия, ни Украина не признают независимость Косова — в этом смысле Сербия не может выбрать, кого из них поддержать. В том, что касается территориальной целостности, Сербия, конечно, должна быть на стороне Украины. Оправдывая аннексию Крыма и территорий «ЛДНР», Россия ссылается на проблему Косова, и сербское руководство этим, конечно, очень недовольно.

При этом вето, которое Россия готова наложить на любые планы Совета Безопасности ООН по Косову, остается для Сербии важным активом в косовском конфликте, так как Китай не особо хочет высказываться на эту тему. Статус Косова — одна из основ влияния России на Балканах.

Ситуацию [с полной поддержкой Украины] усложняют и сильные пророссийские настроения в сербском публичном поле. В Сербии сейчас просто невозможно правительство, которое поддержало бы санкции против РФ. Поэтому Белград продолжает вести политику «неуклюжего неприсоединения» [к войне]: в каких-то вопросах Белград чувствует больше расположения к Москве, в других — к Киеву и западным странам. 

— Устраивает ли такой расклад Кремль? 

— В Кремле ценят отказ Белграда от поддержки санкций. Кроме того, как я уже говорил, сербская позиция доказывает, что не все европейские правительства полностью поддерживают евро-атлантический мейнстрим. Это тоже очень важно для Москвы.

Но не стоит забывать о том, что в сербско-российских отношениях много скрытого недоверия. Думаю, сербское правительство, как и политиков во многих других государствах, беспокоит популярность России среди населения их страны. В Белграде боятся, что российское руководство сможет использовать этот фактор, чтобы политически разрушить страну, если она начнет проводить политику, которая покажется Кремлю антироссийской. 

— А в чем сейчас состоит экономическая выгода отношений Сербии и России?

— Россия — важный для сербской экономики инвестор. Основная часть экономических связей России и Сербии основана на поставках нефти и газа (преимущественно газа) — благодаря дружбе и отказу Белграда от санкций по заниженным ценам. «Газпром» — мажоритарный акционер НИС (Нефтяная индустрия Сербии), сербской национальной энергетической компании.

Кроме того, многие российские компании после начала войны открыли свои офисы в Сербии. Офис в Белграде появился у «Яндекса», Russia Today запустила сайт на сербском.

Но Россия не может выступить альтернативой Западу. Сербская экономика в первую очередь все же зависит от Европы, и чиновники, ответственные за международные отношения, прекрасно это понимают.

Сербия может играть в большую игру, использовать пророссийские и пропутинские нарративы в медиа, чтобы порадовать избирателей-русофилов, пугать Россией страны Запада — но покупать у нее оружие, например, уже не может. Война в Украине и тот факт, что Сербия окружена странами НАТО и членами ЕС, накладывают большие ограничения на их отношения.

— После начала полномасштабной войны Сербия стала одним из центров антивоенной эмиграции. При этом многие активисты из России сталкиваются с давлением со стороны сербских силовиков.

— Сербия стала логичной точкой для российской эмиграции — во многом из-за отсутствия предрассудков [в адрес россиян]. Сербы еще помнят, как их стигматизировали в 1990-е [после войн, вызванных распадом Югославии]. Думаю, они были рады встретить россиян, потому что понимают: людей не нужно судить за действия политиков. 

Сейчас в жизни российских эмигрантов в Сербии возникли определенные сложности. Традиционно подход России к Сербии заключался в том, чтобы завоевать местные сердца и умы. Но со временем проблема российского антивоенного сообщества в Сербии стала все более насущной для Москвы. Отчасти из-за того, что интеграция экспатов в местное общество может изменить отношение сербов к российскому руководству. Это даже создает ощущение дежавю: на заре своего существования [с 1918 года] Королевство Югославия не могло построить отношения с СССР как раз из-за того, что в Сербии разместилась значительная часть белой эмиграции.

В наши дни небезопасное положение некоторых россиян в Сербии обусловлено в первую очередь волей одного человека — заместителя премьер-министра Сербии Александра Вулина, который представляет пророссийское крыло сербского правительства. Изначально давление на российских активистов было для него своеобразной местью за то, что его забанили США. Сейчас сербские власти пристально следят за ними, чтобы не разозлить Кремль. Кроме того, это своеобразная благодарность России за помощь в борьбе с местной оппозицией. В декабре [2023 года, во время протестов] сербское руководство заявило, что получило предупреждение от России о подготовке в стране цветной революции. Это смехотворная история, но факт остается фактом: Россия помогла Сербии очернить оппозицию в глазах общества.

«Белград уверен, что получит от Трампа куда больше выгоды, чем от Байдена»

— Александр Вучич продолжает уверять, что его основная цель — интеграция Сербии в ЕС. Кроме того, в последние годы Белград активно налаживает отношения с Вашингтоном. Как эти заявления сочетаются с политикой Сербии в отношении России? 

— Сейчас Сербия заинтересована в четырехкомпонентной внешней политике — то есть в опоре на четыре центра силы: ЕС, Россию, США и Китай. В этом подходе два центра обычно всегда выделялись на фоне остальных. В прошлом это были Евросоюз и Россия. Сейчас — США и Китай. 

За последние два года США стали основным партнером Сербии в вопросах обороны и безопасности. Белград по-прежнему делает ставку на Дональда Трампа в Белом доме — в надежде добиться более выгодного урегулирования косовского спора. Китай для Сербии — главный источник средств для инфраструктуры, а также кредитов и легких инвестиций.

— Не сказать, что упомянутые вами четыре центра поддерживают между собой хорошие отношения. Как вы думаете, получится ли у Сербии дружить одновременно со всеми? 

— Это вопрос на миллион долларов. Не думаю, что дружба со всеми — это целенаправленная стратегия. Скорее это оппортунистическая внешняя политика, которую Сербия будет проводить до тех пор, пока ее правительство не платит слишком высокую цену за свое поведение.

— Расскажите подробнее о политике Вучича в отношении США. 

— Для начала стоит сказать, что в Сербии еще сильно чувствуются последствия 1990-х. Именно поэтому отношения с США во многом завязаны на вопросах Косова и Боснии и Герцеговины. В глазах многих сербов США остаются врагом — и не только из-за [бомбардировок] 1990-х: в 2008 году Вашингтон признал независимость Косова. 

Однако каждая коалиция во власти понимает, что эти споры невозможно решить, не наладив здоровые отношения с США. Так что на протяжении последних десятилетий, после свержения режима [Слободана] Милошевича, между Вашингтоном и Белградом шел политический торг, иногда очень болезненный.

США тоже понимают, что с Сербией надо договариваться — ведь это самая важная страна на Балканах, и, пока они не урегулируют споры, о полном американском контроле региона можно забыть. Но Сербия настаивает, что достичь договоренностей можно, только решив косовский вопрос.

Еще с падения режима Милошевича в сербском правительстве постоянно обсуждали, кто лучше: республиканцы или демократы. Многие либеральные сербы уверены, что демократы — из-за их евро-атлантического фокуса. Но даже самые либеральные из них признают, что на взгляды демократов [касательно Сербии] слишком сильно повлияли события 1990-х годов. Они всегда будут воспринимать Сербию сквозь эту призму, даже несмотря на смену правительства в Белграде. В то же время сербские консерваторы были среди немногих в мире, кто искренне радовался приходу к власти Джорджа Буша — младшего [в 2001 году] и Дональда Трампа [в 2017-м].

Сербское руководство очень надеется, что Трамп вернется в Белый дом после президентских выборов в США 5 ноября. Республиканская партия никак не влияла на бомбардировки Сербии в 1990-х и независимость Косова — поэтому Трамп всегда казался сербским властям куда более удобной политической фигурой, чем кто-либо из демократов.

Кроме того, в Сербии рассчитывают, что республиканцы должны занять сторону православных сербов, а не косовских мусульман — они ведь фундаменталистские христиане.

— Очевидно, что статус Косова — краеугольный камень сербской политики. Будучи президентом, Трамп рассуждал о том, что решить этот конфликт можно с помощью обмена территориями и переноса границы. По идее, Сербия не может согласиться на такой план. Почему власти все равно поддерживают Трампа? 

— Не думаю, что сербское руководство хоть на секунду верит, что сможет восстановить полный контроль над Косовом. У Трампа такой амбиции тоже нет. Но у него есть талант заключать сделки, а также правые взгляды. Он понимает, что сербской администрации нужно что-то, что можно продать сербскому избирателю. 

Осталось определиться с тем, что это может быть. Некая форма территориального урегулирования — это был бы лучший сценарий, хоть у него и есть потенциальные риски [новых межэтнических конфликтов в регионе]. Еще это могла бы быть новая форма политической автономии для косовских сербов, усиление защиты культурных и религиозных сербских памятников в Косове или просто экономический пакет для Сербии. Пока никто ни с чем не определился, но сербская администрация уверена, что получит от Трампа куда больше выгоды, чем от Байдена. Хотя, если посмотреть на отношения США и Сербии в последние два года, дела с Байденом шли не так уж и плохо. 

— Есть ли у сербской администрации план на случай, если демократы победят? 

— Я не знаю, есть ли у них этот план и каков он. Но судя по происходящему в США, вероятность того, что Байдена переизберут, все меньше. Если демократы победят, скорее всего, Сербия продолжит договариваться с ними тем же путем: будет поставлять вооружение в Украину, усилит военную кооперацию с США. 

— В Белграде много граффити против США и НАТО. По данным свежих опросов, 43% сербов обвиняют Запад в войне России и Украины — и только 3% поддерживают вступление в НАТО. Как население страны реагирует на сближение Белграда с Вашингтоном? 

— Сербское руководство старается замалчивать это сотрудничество — в частности, не говорит о совместных военных учениях с США. Но если страны продолжат сближаться, особенно если Трамп победит на выборах, государственная медиамашина будет очень стараться объяснить, почему это сотрудничество отвечает сербским национальным интересам.

«Китай вытеснил Россию как главного партнера Сербии на Востоке»

— Сербия поддерживает теплые отношения и с Китаем — в мае председатель КНР Си Цзиньпин даже посетил Белград. Что связывает эти страны? 

— Китай — неожиданный игрок на Балканах, новичок. У него нет исторических заслуг и опыта присутствия в этом регионе, в отличие от Запада, России и Турции. Для Китая это сотрудничество в первую очередь отвечает геополитическим интересам: Балканы — своеобразный мост в большую Европу, выход на рынок Европейского союза.  

За последние шесть лет Китай вытеснил Россию как главного партнера Сербии на Востоке. Если с Россией Сербию связывают газ, поддержка в косовском конфликте и популярность пророссийской позиции среди населения, то у Китая другие преимущества. Это растущая сверхдержава, вторая по величине экономика мира, которая, вероятно, вскоре станет крупнейшей. У Китая гораздо больше материальных ресурсов, которые он может предложить Сербии. Сейчас это партнерство распространяется, с одной стороны, на экономику — речь о китайских инфраструктурных проектах и инвестициях. С другой — оно затрагивает оборону и безопасность, высокие технологии, а также влияет на все более интенсивный политический диалог между лидерами обеих стран.

— Как это оценивает Москва? 

— Россию порой раздражают отношения Сербии и Китая. Например, в 2020 году, во время пандемии, сербские СМИ встретили российскую медицинскую помощь Сербии не с таким энтузиазмом, как китайскую (официальной реакции российской стороны на это не было, — прим. «Медузы»). Тогда же Россию очень разозлило, что Сербия предпочла купить китайский зенитно-ракетный комплекс FK-3, а не российский С-300.

Но думаю, сейчас Москва чуть более спокойна — в конце концов, это, по крайней мере, не влияние Запада. К тому же Китай пока не затрагивает ее монополии на газ и нефть, а также не посягает на статус главного арбитра в косовском конфликте.

— Расскажите подробнее о том, почему Китаю важна Сербия. 

— Как я уже сказал, это мост на большой европейский рынок. Китай явно привлекает то, что Сербия — кандидат в ЕС, но в сам союз пока не входит. Это страна, у которой есть всевозможные институциональные связи с Европейским союзом, но она не подвержена тем же механизмам проверки, что и государства — члены ЕС. Так что Китай может использовать Сербию как тестовую площадку для своих продуктов. Например, внедрить товар на сербский рынок, если он там зайдет, распространить его в соседних странах на Балканах — а потом уже продавать в ЕС. 

Кроме того, Сербия полезна Китаю с точки зрения продвижения своего бренда восходящей сверхдержавы. Белград дает Пекину возможность показать, что теперь он способен наладить партнерство даже с небольшими европейскими странами.

— Китай — давний стратегический соперник США. Даже президентство Трампа, в частности, запомнилось торговой войной между двумя странами.

— Отношения с США сейчас накладывают на Сербию куда больше ограничений на сотрудничество с Китаем, чем отношения с ЕС. Сербское руководство знает, что демократов и республиканцев объединяет враждебность по отношению к Китаю, и учитывает этот фактор. Так, в 2020 году в соглашении о нормализации экономических отношений между Сербией и Косовом, заключенном при посредничестве администрации Трампа, есть положение о том, что обе стороны не будут устанавливать на своей территории инфраструктуру 5G от «ненадежных поставщиков». Кого американцы считают «ненадежными» — абсолютно понятно. И Сербия не стала сотрудничать в этой сфере с Китаем. 

Кроме того, во время визита Си Цзиньпина в Сербию в этом году единственной областью, которая никак не фигурировала в меморандумах, была оборона. На это могли повлиять только США. 

Так что сейчас в Сербии считают, что нашли идеальную формулу: сотрудничать с Китаем по вопросам инфраструктуры и инвестиций, а с американцами — в стратегически важных для них областях, таких как 5G и оборонная продукция.