новости

«Меня могут тут убить, и по факту будут иметь на это полное право» «Медиазона» опубликовала дневник российского инженера, который месяц работал в Мариуполе. Он рассказал, что стало с городом и как его жители относятся к россиянам

Источник: Медиазона

Мариуполь, разрушенный российскими обстрелами, начали восстанавливать незадолго до формальной аннексии Донецкой области, о которой президент России Владимир Путин объявил 30 сентября. Для восстановления города людей набирали по всей России. Среди тех, кто согласился поехать в командировку, оказался российский инженер Андрей Иванов (имя изменено). Он провел в Мариуполе месяц и все это время вел дневник, в котором подробно описывал увиденное. «Медиазона» опубликовала сокращенную версию дневника. Вот главное из этого материала.

О том, что стало с Мариуполем из-за войны

[В первый день] приехали в город. По дороге ближе к Мариуполю начали появляться разрушенные частные дома, мертвые деревья и сгоревшие машины в кюветах. На волнорезах, которые стояли недалеко от КПП, были надписи «НЕТ ВОЙНЕ». Сам город лежит в руинах, почти все многоэтажки в той или иной степени повреждены, заборы посечены осколками, жилые дома помечены надписями «Здесь люди», «Дети».

Страшно представить, что происходило здесь несколько месяцев назад. А ведь это еще инфраструктуру в какой-то степени привели в порядок: где-то починили дорогу, вывезли большие мусорные кучи. Но, возможно, нас просто специально везли таким маршрутом. Мне [особенно] запомнилось одно граффити на здании, там было написано «Смерть и ужас». Емко описывает настроение в городе.

[Но], несмотря на все происходящее, в городе все равно есть жизнь, и в некоторых окнах горит свет. Не знаю, сколько людей осталось в городе, но создается впечатление, будто ты попал в альтернативную реальность: здесь разрушенный дом, здесь военные с автоматами, а здесь дети на велосипедах катаются. На фоне сгоревшей многоэтажки развевается флаг России.

[На шестой день] наконец-то появилось чуть больше времени для прогулки по городу, поэтому я пошел к морю. Было немного страшно. На подходе к морю был дом, сгоревший почти полностью, а в одной из квартир этого дома горел свет и играла музыка. Выглядит очень странно. По всей дороге видно эхо войны: остатки снарядов, следы от траков танков, гильзы от патронов и огороженные лентами участки, куда лучше не наступать, если хочешь жить. А вот на море тишина, хотя о спокойствии говорить глупо. Где-то вдалеке летели два вертолета, кто-то ловил рыбу, а чуть дальше видно руины «Азовстали», полностью черные и сгоревшие.

О том, как жители Мариуполя относятся к россиянам

[В первый день] ко мне подошла женщина лет пятидесяти. Спросила, будут ли сносить [ее] дом, я сказал, что не знаю, да и никто там не мог ей ответить. У нее началась истерика, она стала называть нас оккупантами, кричать «Зачем вы вообще сюда пришли, столько горя принесли на эту землю», на что один из строителей сказал: «Ну чем ты недовольна, мы тут вам добро делаем, город восстанавливаем, а вы неблагодарные».

Судя по рассказам работяг, отношение к нам тут скорее негативное, и я это прекрасно понимаю. Меня пугает мысль, что меня могут тут убить, и по факту будут иметь на это полное право. Я тут оккупант, никто меня сюда не звал.

Мужики рассказывают, что иногда кто-то приходит на стройку с виноградом и какими-то угощениями, а от кого-то ловишь презрительные взгляды. Вот пару дней назад кран нашего крановщика заминировали растяжками, и так две ночи подряд. Вывод напрашивается только один: нам тут не рады.

[На седьмой день] по всей Украине были прилеты ракет, страшно — ****** [жесть]. Меня ужасают те кадры, которые я успел посмотреть. А еще я нахожусь на оккупированной территории. Что мешает ВСУ выпустить ракеты по Мариуполю? Да, наверное, ничего не мешает. Такое чувство, будто только что запустился таймер обратного отсчета моей жизни. На улице я услышал: «Давно надо было ****** [ударить] по ним…»

О том, как рабочие из России относятся к жителям Мариуполя

У многих работяг нет сочувствия к местным жителям. Кто-то на стройке рассказывал, как к ним пришел мужик попросить песка, и они в шутку сказали ему спросить у военных, можно ли взять себе тележку. В ответ этот мужик начал рассказывать, что эти военные убили его жену, и ему пришлось похоронить ее во дворе своего дома, поэтому и его они убьют. В итоге его приняли за какого-то сумасшедшего и обещали дать ему песка на следующий день, но он уже не пришел. Другой участник диалога прокомментировал эту ситуацию так: «Да он, наверное, бухой был, пришел поорать, душу отвести. Дело сделал и пошел со спокойной душой домой».

Странно чувствую себя из-за мыслей. Вот я работаю с мужиками, и они же хорошие, веселые, добрые, а почему-то войну воспринимают как норму, как так?

О российских военных

Слушал байки одного работяги, который здесь уже около месяца. Он рассказывал, что с «Азовстали» до сих пор иногда отстреливаются, и что в это воскресенье поймали украинского солдата и пытали его в специальной пыточной. Насколько это достоверно, проверить не могу, но звучит жутко. А еще он рассказал, что когда только приехал, у кого-то из местных солдат был день рождения, и они устраивали салют, стреляя из автоматов в воздух трассирующими пулями. Тогда с непривычки многие новенькие испугались.

О том, как нам придумывают врагов

Это был самый страшный и травмирующий опыт в моей жизни. Я побывал там, где идет война. Что я видел здесь? Только людей. Не было ни демонов с рогами, ни мифических врагов, ни тем более нацистов, только обычные люди. Обычные люди среди местных, обычные люди среди военных. Нам придумывают врагов, убеждая, что правильно их убивать во имя какой-то цели. Но кого их? Кто эти они? Они другие? Нет, люди везде одинаковые.