истории

Байден на 10 лет старше, а «дедом» все равно называют Путина. Но почему? Рассказываем, как к президенту России прицепилось (почти) самое обидное его прозвище

Источник: Meduza

«Сигнал» — это рассылка от создателей «Медузы», которая выходит три раза в неделю. В ней мы разбираем ключевые идеи, термины, а иногда (например, сегодня) и мемы, которыми все пользуются в разговорах о войне, власти и политике в России. Мы хотим понять, что они значат на самом деле.

Сегодняшнее письмо мы публикуем для всех читателей «Медузы». Если вам понравилось — можете подписаться на «Сигнал» здесь.

Путин правит Россией больше 20 лет, и за это время его оппоненты придумали для него немало более или менее оскорбительных прозвищ («Путлер», «Добби», «Краб», «Национальный лидер»), а также несколько непечатных (например, знаменитое вот это). Однако с начала 2021 года, пожалуй, самым популярным стало прозвище «Дед» (распространенная вариация — «Бункерный дед»). 

Путина так называют украинские колумнисты (вот еще пример — их вообще много), российские публицисты, украинские и российские комики и немалое количество обычных людей. Под этим неизменно подразумевается какая-то неадекватность и нерациональность. 

4 марта, через неделю после начала вторжения российских войск в Украину, в авторитетном журнале Foreign Affairs вышла статья «Путин потерял связь с реальностью?». Про возраст там речи не было, но в остальном материал раскрывал ту же тему: Путин руководит Россией очень давно, а в последнее время принимает особенно много неадекватных и нерациональных решений.

Когда Путин стал «дедом»?

Если коротко, это случилось благодаря мему «Дед, пей таблетки, а то получишь по жопе». Он появился в виде лозунга на акциях в поддержку Навального после его ареста в январе 2021 года. 

Вскоре вышло расследование команды Навального о «дворце Путина» под Геленджиком — и там упоминался гигантский бункер под этим дворцом. Расследование появилось на фоне разговоров о строгой самоизоляции Путина из-за ковида. Так «Дед» (прячущийся от опасной болезни) стал еще и «бункерным». А после 24 февраля появилось много слухов о «бункерах Путина» на Урале или Алтае, откуда президент якобы руководит «спецоперацией», что сделало «Бункерного деда» еще популярнее.

Путину сейчас 69 лет (7 октября исполнится 70), и он уже четыре года как подпадает под определение пожилого человека, используемое Всемирной организацией здравоохранения (.pdf). Более того, он старше, чем был Борис Ельцин, когда записывал прощальное обращение, — хотя, конечно, по-прежнему выглядит бодрее предшественника. 

Ельцина тоже в свое время называли «Дедом», и когда 48-летний Путин стал преемником, моложавость была одним из главных козырей, которые разыгрывали кремлевские политтехнологи, чтобы «продать» его гражданам в качестве нового лидера.

Социологи Татьяна и Олег Рябовы полагают, что в начале своего президентства Путин сформировал новый привлекательный образ «российской мужественности». Было это сделано намеренно — или так получилось естественным образом, вопрос не праздный. Как раз в 1998 или 1999 году сценарист и режиссер Алексей Сидоров предложил продюсерам заявку сериала «Бригада». Она начиналась с фразы «Россия — страна мачо». Тогда, по воспоминаниям самих продюсеров, это казалось «наглым заявлением», хотя задним числом все понятно: страна хорошо помнила Афганистан, пережила первую чеченскую войну и приближалась ко второй, братва (не) стреляла друг друга. «Пацанская» субкультура стала мейнстримом, а «мачизм» — ее привлекательным воплощением.

Нельзя сказать, что новый президент оказался буквальным воплощением этого «нового русского мачизма», но многие черты перенял. С начала нулевых и до сих пор Путин тщательно культивирует узнаваемый образ, считающийся «брутальным»: то обещает «мочить террористов в сортире», то призывает «не пускать слюни и сопли», то отпускает неуместные шуточки про тампоны и даже изнасилования (раз, два). Плюс песня «Такого, как Путин» 2002 года (если не слышали — лучше не ходите по ссылке; мы предупреждали), эротический «календарь для Путина» на 2011-й, серия фотосессий с голым торсом (начиная с 2008-го), дзюдо, хоккей, тигры, стерхи, амфоры и так далее и тому подобное.

Образ Путина как молодого мачо продвигали так долго и так настойчиво, что это не могло не вызвать побочного эффекта — повышенного интереса общества к здоровью Путина. А также к его внешности — о том, что российский президент якобы пользуется ботоксом, чтобы выглядеть моложе, журналисты пишут уже больше десяти лет. 

Впрочем, «Дедом» Путина называют не из-за физиологического возраста или состояния здоровья, как в свое время было с Ельциным. И не только из желания оскорбить (хотя и это тоже). «Дед, пей таблетки» значит, в сущности, то же, что «Ок, бумер»: твои ценности и представления, твой, с позволения сказать, менталитет сложился полвека назад, совсем в другом мире, и не соответствует сегодняшнему дню. Ты устарел. 

Это заметно даже на простейшем бытовом уровне. Гневные речи высших руководителей страны по поводу «порчи языка Пушкина» все сложнее воспринимать иначе как дедовское (простите) ворчание. Чувство юмора Путина тоже кринжовое — притом что сам он почти наверняка не знает слова «кринж». Путин принципиально не пользуется интернетом — это как если бы во времена его молодости кто-нибудь принципиально не пользовался телефоном. Что для кого-то другого можно было бы счесть невинным чудачеством, то для главы ядерной державы — опасное несоответствие своему времени.

А может, России и нужен президент-«дед»?

Сомнительно.

В свое время редакция журнала «Коммерсант — Власть» придумала остроумный способ выяснить, какого лидера хотят люди: надо предлагать выбор не из действующих политиков, а из киногероев. В 1999 году журнал заказал такой опрос — и в финал вышли четыре персонажа: Жеглов из сериала «Место встречи изменить нельзя», Штирлиц из «Семнадцати мгновений весны», маршал Жуков из «Освобождения» и Петр I из одноименного фильма 1930-х. 

Перед самыми выборами 2000 года, когда уже было очевидно, что их выиграет Путин, «Власть» вышла со Штирлицем на обложке — отсылка понятно к каким подробностям биографии будущего главы государства. «Когда речь идет о руководителе страны, — комментировали социологи, — россияне в большинстве своем готовы иметь агрессивного, а не заботливого руководителя. Люди отдают предпочтение силе и жестокости, ожидая, что они помогут установить порядок в России». 

Спустя 20 лет, в 2019-м, социологи из независимой группы Сергея Белановского провели методологически другое, но по сути аналогичное исследование. На этот раз первое место заняла Катерина Тихомирова, главная героиня фильма «Москва слезам не верит», которая преодолела серьезные жизненные трудности и добилась успеха, в том числе финансового, но осталась прежде всего любящей и заботливой — стереотипной — женщиной. 

Конечно, Катерина — образ, придуманный мужчинами (сценарист Валентин Черных и режиссер Владимир Меньшов), причем даже не «бумерами», а поколением куда постарше — «шестидесятниками» (фильм вышел в 1979 году и получил «Оскара» в 1981-м). Но смотрится «Москва слезам не верит» почти как профеминистское кино — пока не наступает категорически антифеминистский финал. Со всеми этими оговорками Катерина — прямая противоположность безжалостных Жеглова, Штирлица, Жукова и Петра. 

Запрос на «твердую руку» в современной России свойствен в первую очередь именно «бумерам» — грубо говоря, людям 1950-х годов рождения. То есть, собственно, «дедам». Вообще, социологи и политологи более или менее единодушны (раз, два, три): конфликт поколений в современной России — это не привычный конфликт «отцов» и «детей», а конфликт «дедов» и с «отцами», и с «детьми». Самая пожилая когорта (55+ или 60+) резко отличается своими ценностями от всех остальных. 

Путин и почти все члены Совета безопасности России принадлежат именно к этой когорте. Это, можно сказать, самое советское поколение из всех: они и родились, и учились, и женились, и стали зрелыми людьми при советской власти, причем в их жизни не было потрясений вроде Великой Отечественной войны. 

По сравнению с более молодыми людьми у них сильно отличаются ценности и представления о правильном и должном (мы уже немало об этом писали: почитайте, например, наши выпуски про «Гейропу» или «измену родине»). В случае Путина и многих людей из его окружения к этому примешивается еще и специфическая трудовая биография: скрытность, подозрительность и склонность к конспирологии особенно характерны для людей, имевших по службе отношение к чему-нибудь секретному (мы опять же писали об этом в выпусках про «золотой миллиард» и про «сдерживание России»). 

А ничего, что Байден на десять лет старше Путина?

Ничего, конечно. Ведь «дед» — это не про физиологический возраст. 

Действительно, нынешние российские чиновники в среднем даже моложе своих американских коллег. Но за последнее десятилетие средний возраст людей, занимающих высшие посты в российских органах власти, увеличился в среднем на шесть-семь лет. А главное, с конца нулевых постоянно повышается предельный возраст для пребывания на высших должностях — в 2021 году он вовсе отменен для президентских назначенцев (это, например, «силовые» министры, генпрокурор, главы Центробанка и Счетной палаты и послы), а также для маршалов (в России таких сейчас нет), генералов и адмиралов. 

Делается это, очевидно, не для того, чтобы назначать на ключевые посты пожилых людей, а для того, чтобы не отправлять на пенсию уже назначенных, особенно наиболее приближенных. Скажем, губернаторский корпус обновляется довольно динамично, и это одна из самых молодых групп высших чиновников: средний возраст — 50 лет.

Короче говоря, геронтократические тенденции в России, конечно, наблюдаются, особенно на самом верху. Но и преувеличивать их значимость тоже не стоит. 

Мало где высшая власть состоит из молодых людей. В Европе средний возраст глав государств на протяжении последней пары десятилетий — 52–53 года. Премьер Финляндии Марин Санна и президент Чили Габриэль Борич, которым по 36, в мировой практике составляют яркие исключения. Байдена, которому скоро 80, американцы прозывают grandpa-in-chief — примерно «верховный дедуля» (звучит, конечно, куда нежнее, чем наш «Дед»). Рональд Рейган в 1980-е и вовсе президентствовал с болезнью Альцгеймера — и в конце срока имел один из самых высоких рейтингов среди всех уходящих президентов в новейшей истории США.

Кроме того, пожилые руководители — совершенно не обязательно признак авторитаризма. В демократических странах политикой чаще всего интересуются более взрослые избиратели, которые предпочитают голосовать за представителей своего поколения. Нередко у электората бывает запрос на опытного лидера — в особенности когда предполагается, что стране нужно находить какие-то компромиссы во внутренней политике. 

Впрочем, существует несколько неприятных закономерностей. Чем старше лидеры, тем хуже экономический рост. С возрастом политики на высших должностях охотнее вмешиваются в войны и инициируют межгосударственные конфликты. И это опять же касается не только автократий. Совпадение это или есть какая-то причинно-следственная связь между возрастом лидеров и экономическим динамизмом или воинственностью — не до конца понятно.

Отсутствие более молодых политиков среди лидеров, скорее всего, объясняется неравенством: гендерным, стартовых возможностей, при распределении доходов, доступе к образованию. А еще — особенностями партийных систем, которые часто препятствуют быстрому восхождению молодежи по карьерной лестнице. Средний возраст чиновников на невыборных должностях, вне зависимости от политического режима, чаще всего составляет 45–50 лет.

Из-за доминирования в политике людей старше 50 многим кажется, что мир вступил в эпоху геронтократий, то есть политических систем, в которых решающая роль формально или фактически отведена пожилым людям. Недостаточная представленность молодых людей в госсекторе признается как проблема и на уровне ООН (.pdf). 

Но в случае России, повторимся еще раз, главная проблема не в том, что руководители страны — пожилые люди, а в том, что они, похоже, не знают и не хотят знать, как устроен современный мир, и просто хотят «вернуть все как было».

Еще когда Путину было под 60, участники зимних протестов 2011/2012 годов скандировали в его адрес: «Уставай! Уходи!» — отсылка к прощальному обращению Ельцина (хотя слов «Я устал, я ухожу» президент не произносил — они появились в последующем фольклоре). Конституция после поправок 2020 года позволяет Путину оставаться президентом до 2036-го, когда ему будет 84.

По данным «Проекта», в 2021-м провластные социологи выяснили, что молодежь больше не хочет голосовать за Путина. Участники закрытых соцопросов назвали обнуление сроков и арест Навального самыми плохими событиями за последние годы. Для людей, выросших при несменяемой власти и «твердой руке», эти черты политического режима — и Путина, который этот режим воплощает, — не фича, а баг. И тот факт, что Путин не знает и знать не хочет, что такое «баг» и «фича», означает, что пофиксить баг ему уже не удастся.

Неожиданное открытие, которое мы сделали, пока писали это письмо

Не столько открытие, сколько флешбэк. Ныне покойный певец и депутат Иосиф Кобзон, похоже, еще в 2007 году почувствовал, что «мачизм» в российской политике перестает работать. На съезде «Единой России», когда Путин представил Дмитрия Медведева в качестве своего местоблюстителя, у него состоялся такой диалог с корреспондентом «Коммерсанта» Андреем Колесниковым:

— Я лично доволен, — сказал Иосиф Кобзон. — Я-то мечтал, чтобы президентом стала женщина.

— Но чем же тогда вы довольны? — удивился я.

— А он идеально подходит, — объяснил Иосиф Кобзон.

— То есть в этой должности он будет выполнять роль женщины? — переспросил я.

— Женщина, — повторил господин Кобзон, — меньше подвержена порокам, чем мужчины, согласитесь. И ведь как раз Медведев в правительстве занимается детьми, семьей, домом. В этом смысле кандидатура названа та, которую я и хотел.