истории

Здание ТАСС с окнами-телевизорами — один из лучших образцов советского модернизма. Почему архитекторы встревожены его будущим? Ответ — керамогранит

Источник: Meduza

Одно из самых выразительных зданий центра Москвы — модернистский ТАСС с окнами-телевизорами — ждет капитальный ремонт, о чем журналистам рассказали в самом агентстве. По словам представителей ТАСС, изменения не затронут его легендарный фасад, но в специализированных пабликах уже появилось видео, на котором к нему примеряют облицовку из керамогранита. Архитектурный журналист Ася Зольникова рассказывает о том, насколько велик риск, что девятиэтажное здание потеряет свой исторический облик.

Давайте начнем с простого — девятиэтажное? Точно?

Да. Благодаря скругленным окнам в два этажа может создаться ощущение, что в здании ТАСС всего четыре этажа, хотя на самом деле их девять. Как и бронзовая скульптура земного шара над входом, окна в обрамлении травертиновых плит стали наиболее узнаваемым и красноречивым элементом проекта, который был реализован во второй половине 1970-х годов. В них виделась отсылка и к окнам РОСТА, и к ламповым телевизорам — главному источнику информации в 1977 году, когда здание было закончено и передано главному информационному агентству Советского Союза.  

Здание, которое находится в километре от Кремля, возле Никитских ворот, могло быть даже выше. Тот участок, на которым оно стоит, прежде занимал двухэтажный угловой дом — и еще с 1920-х этот ландшафт предлагали изменить. В те годы архитектор и художник Эль Лисицкий вписал сюда один из своих «горизонтальных небоскребов» из числа тех, что, согласно его проекту, должны были разместиться в разных точках на Бульварном кольце. В 1960-е возникла другая идея — о строительстве на этом месте многоэтажного жилого дома. Но в итоге этот участок решили отдать СМИ. 

Здание создавал авторский коллектив в составе Виктора Егерева, Геннадия Сироты, Анатолия Шайхета и Зои Абрамовой. В изначальном варианте, утвержденном в 1967 году, ТАСС должен был занять высотное здание с трехъярусной парковкой. Однако как раз в тот момент неподалеку завершилось строительство проспекта Калинина (Нового Арбата). Снос заповедной арбатской застройки и появление огромных «домов-книжек» оказались для Москвы весьма травматичными — после этого в городе начали ограничивать высотность и применять средовой подход к застройке, который позволяет мягче вписать здание в существующий контекст. 

Уже через год после того, как ТАСС впервые заявил о «25-этажном доме из стекла и легких металлов», здание планировали уже 13-этажным, а затем, в процессе стройки, число этажей сократилось до девяти.

Окна были особой гордостью архитекторов: стекла для них заказывали по спецпроекту, а алюминиевые рамы в условиях дефицита приходилось изготавливать кустарным методом: «В СССР было совсем мало заводов, которые делали алюминиевую отделку, в том числе витражи, — вспоминает в разговоре с „Медузой“ Александр Егерев, сын архитектора Виктора Егерева, умершего в 2016 году. — Эти материалы были в страшном дефиците, а криволинейной формы витражей такого размера еще не делали. Это сложная конструкция, ее нужно согнуть по радиусу, причем точно. Нашли способ не сразу, так как гнутье надо было проводить при такой [высокой] температуре, которая деформировала профиль. И чтобы компенсировать этот нагрев, внутрь профиля заливали воду и замораживали».

Здание оснастили всем самым современным: здесь появилась первая в Москве пневмопочта (в книге «На стройках России» говорится, что с помощью нее письма в самые отдаленные части здания доставляли за 1-2 минуты), телетайп, ЭВМ, централизованное пылеудаление от вакуумной установки. Часть оригинальных деталей сохранилась — в том числе светильники, которые изготавливались на заказ в клайпедском художественном комбинате «Дайле».

И что хотят сделать со зданием?

За 43 года работы в здании частично обновили интерьеры, модернизировали технику, в фасад вмонтировали бегущую строку с новостными сводками. Однако капремонта не было ни разу — и в скором времени к нему планируют приступить.

8 ноября телеграм-канал «Архитектурные излишества» опубликовал ролик, в котором видно, что поверх одной из стен здания прикрепили фрагмент облицовки из керамогранита. Егерев говорит, что этот ролик сняли в закрытом дворе здания. «Как правило, такая практика [примерки облицовки] применяется, когда проект в самом разгаре и необходимо выбрать фасад. Делают так называемый мокап — полноразмерный макет здания с применением материалов».

По сути, на видео — «пробник» возможной будущей новой облицовки.

Егерев объясняет, чем грозит подобное фасадное решение в случае с ТАСС: «Когда смотришь на облицовку керамогранитом, кажется, что выглядит похоже [на оригинальное покрытие]. Однако это поменяет облик здания — не будет [видно] каменных глубоких откосов окон. Эта цельность [здания в нынешнем виде] и создает мощь образа, на подсознательном уровне передает энергию того времени».

Облицовка из керамогранита точно будет?

Мы не знаем. На момент публикации представители ТАСС не ответили на запрос «Медузы» о дальнейшей судьбе здания. «Если бы владельцы [здания] рассматривали не только этот вариант, но и другие возможные, думаю, они тоже были бы выполнены в виде образцов, — полагает Егерев. — Может быть, они существуют, просто не попали на видео».

12 ноября телеканал «Москва 24» опубликовал репортаж, в котором говорится, что капитальный ремонт здания запланирован на 2022 год. В планах «заменить старое остекление, спрятать свисающие провода, а облик подчеркнуть подсветкой». 

Одним из героев этого репортажа стал Дмитрий Коротков — управляющий делами ТАСС. Он утверждает, что они с градозащитниками находятся «в одной лодке» и хотят «сохранить это здание для будущих поколений». «Никакой концепции переработки фасада нет и быть не может», — отметил Коротков. По его словам, в техническом задании для нынешнего подрядчика (которого он не называет) указано, что все архитектурные особенности здания необходимо сохранить. 

Впервые здание ТАСС реконструировали в 2014 году, генеральным проектировщиком выступила девелоперская компания Aurora Group. Гендиректор Aurora Group Максим Неретин рассказал «Медузе», что архитектурную концепцию здания тогда разрабатывало лондонское бюро Aukett Swanke (на сайте компании рендеров нет, но они есть в распоряжении «Медузы» и на портале Архи.ру). Уже тогда предлагалось обновить облицовку — Неретин утверждает, что по результатам экспертизы было решено, что травертиновый фасад не подлежит реставрации. За полвека плитки сильно износились и отлетали от фасада. В качестве основного заменяющего варианта предлагалось облицевать здание натуральным камнем.

«В тот момент заказчик ничего [из фасадных решений] не реализовал — хотя проект согласовали в Москомархитектуре и Мосгорнаследии», — отметил Неретин в комментарии «Медузе». В итоге изменения коснулись только четвертого этажа здания (его интерьеры можно увидеть, например, в этом видео), где находится ньюсрум.

Вернувшись к планам капремонта в 2021 году, ТАСС не обращался к девелоперу повторно. Неретин не знает, будут ли нынешние работы проводиться по их проекту.

Между тем журналисты «Москвы-24» побеседовали и с Геннадием Сиротой — единственным из ныне живущих авторов проекта. Архитектор говорит, что обшивка из травертина «практически впаяна в бетон» и может прослужить еще долгие годы. Впрочем, его мнение никто не учитывал — Сироту не привлекали к консультированию ни в проекте 2014 года, ни сейчас. Управляющий делами ТАСС Дмитрий Коротков уверяет журналиста «Москвы 24», что это можно исправить — и устроить встречу с участием проектировщика. 

Можно ли как-то все-таки сохранить фасад?

Замена фасада была бы невозможна, если бы здание признали объектом культурного наследия. Это попытались сделать в 2018 году, через год после того, как рендеры проекта Aukett Swanke были впервые обнародованы и продемонстрированы на выставке «Золотое сечение». Однако Департамент культурного наследия Москвы отказал в присвоении этого статуса, так как здание не считалось достроенным и в свое время нарушило исторический ансамбль площади. Вместо этого его отнесли к исторически ценным градоформирующим объектам — прежде всего из-за архитектурного решения фасадов.

Как объясняет Александр Егерев, в этом заключается «правовая ловушка»: «Статус ценного градоформирующего объекта в Москве совершенно ничего не гарантирует. На законодательном уровне это служит защитой только в том случае, если объект находится на территории со статусом исторического поселения. А Москва таковой не является». Поэтому в случае с ТАСС конечное решение зависит только от воли заказчика.  

5 ноября портал Архи.ру опубликовал петицию с призывом спасти объект и сохранить его первоначальный облик: зданию нужно присвоить статус памятника и тем самым оградить от «обезличивающей реконструкции». Кроме того, согласно тексту, необходимо отремонтировать каменную облицовку, сохранить цвет витражей, отказаться от навесного фасада и замены каменных откосов на металлические, а также привлечь к проектным работам архитектора Геннадия Сироту. 

Под петицией подписалось около четырех тысяч человек. В их числе известные российские архитекторы: автор Дворца пионеров на Воробьевых горах Феликс Новиков, президент Союза архитекторов России Николай Шумаков, ректор Московского архитектурного института (МАРХИ) Дмитрий Швидковский.

Послевоенное модернистское наследие в России часто находится под угрозой. Однако прецеденты сохранения и бережного отношения к нему тоже есть: только за этот год в Москве практически завершили восстановление библиотеки ИНИОН, отреставрировали мозаики Московского электродного завода и панно в кафетерии «Эврика» в подмосковном наукограде Пущино.