истории

Изолятор в Сахарово, переполненный арестованными из-за протестов, уже прославился на всю Россию Вот что там происходит — рассказывает спецкор «Медузы» Максим Солопов

Источник: Meduza

После акций в поддержку Алексея Навального сотни людей по всей России были арестованы на разные сроки административного заключения. В Москве из-за нехватки мест в изоляторах людей стали свозить в депортационный центр для мигрантов в деревне Сахарово в Новой Москве. Спецкор «Медузы» Максим Солопов отправился туда, чтобы поговорить с теми, кто уже отсидел свой срок в центре, и с теми, кто приехал поддержать сидящих.

«Меня интересуют не Навальный, не Путин, а сама ситуация с беззаконием в стране»

Два желтых корпуса Центра временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) на внушительном расстоянии от центральных зданий обнесены высоким металлическим забором с колючей проволокой. Из-за этого не видно, что происходит там, рядом с помещениями для задержанных. На въезде — ворота с КПП, через которые регулярно въезжают и выезжают полицейские автобусы и автозаки. Здесь же выходят на волю отбывшие наказание арестанты.

Слева — небольшая парковка, на которой не хватает места для всех, кто приехал узнать о судьбе своих близких или передать им вещи и продукты. Они паркуют машины вдоль дороги на подъезде к центру. Передачи сотрудники центра принимают в бытовке, люди с сумками заходят туда по одному. Рядом с ней три десятка человек: матери, братья, сестры, друзья задержанных и волонтеры. «Здесь можно погреться» — написано маркером на листе, прикрепленном к заднему стеклу одного из автомобилей. Водители других машин тоже пускают к себе мерзнущих людей. Кто-то привез для всех пиццу, кто-то — горячий кофе. 

«Изолятор не готов принимать столько людей. Они работают с 11 утра и к половине пятого приняли только 19 передач, — рассказывает волонтер Марина, закутанная в теплый платок оранжевого цвета. — Наученные горьким опытом люди начинают приезжать сюда уже в семь утра».

У входа в помещение для приема передач очередь координирует мужчина со списком ожидающих — их больше 150 человек. Сначала вещи и продукты принимали только два сотрудника центра. После звонков на все возможные горячие линии к собравшимся «вышел полковник и распорядился добавить людей», рассказывает Марина. Теперь их трое: один переписывает паспортные данные родственников, другой описывает содержимое пакетов, третий проводит тщательный досмотр вещей, открывая каждую бутылку с водой. В созданном волонтерами телеграм-чате люди выясняют номера камер, где сидят их близкие, чтобы передать все необходимое на всех за один раз. 

ЦВСИГ расположен в Новой Москве, в 40 километрах от МКАД, в деревне Сахарово. Никаких условий для ожидающих на морозе в многочасовой очереди не предусмотрено: чтобы сходить в туалет, люди бредут по снегу в лес или едут на автомобиле в ближайшие населенные пункты. К услугам граждан разве что металлический навес со скамейками под ним, летом здесь можно укрыться от дождя, зимой — от снега. Там складируют пластиковые пакеты с передачами — судя по их количеству, недостатка в самих вещах и продуктах для задержанных нет. 

«У меня друзья просто гуляли по городу», — объясняет молодой педагог Константин, приехавший помочь арестованному на 10 суток коллеге. Потом он все же добавляет, что это была «прогулка, выражающая гражданскую позицию». В этом же центре отбывают наказание его подруга и один незнакомый ему человек из другого города, друзья которого попросили мужчину передать ему вещи. «Они не кричали никаких лозунгов, не держали плакатов. Это первое их задержание», — уточняет собеседник «Медузы». И он, и его задержанный коллега опасаются проблем на работе, но убеждены, что «граждане Российской Федерации имеют право мирно выражать свою гражданскую позицию, если они с чем-то не согласны».

«Мне Навальный не очень симпатичен, но я считаю, что в этой конкретной ситуации он во всем прав, а власть во всем неправа и в очередной раз показала свою людоедскую сущность, — объясняет свою позицию Константин. — Были сомнения в искренности Навального, пока его не попытались убить. Плюс огромное уважение ему, что он вернулся к нам в Россию, осознавая все риски».

До этого Константин лишь однажды участвовал в санкционированном митинге с требованием освободить узников «московского дела». Потом работал волонтером в «ОВД-Инфо». Его родители власть не поддерживают, но за сына беспокоятся и вообще боятся перемен. Впрочем, Константин не советовался с ними, идти или нет на акцию в поддержку Навального: «Конечно, будут отговаривать, давить на наличие сыновнего долга». 

К этому разговору присоединяется Александра — девушка небольшого роста в очках. Ее друг был в автобусе, из которого задержанные записали известное видео о том, как им приходится много часов ждать очереди к месту своего заключения. «Мой друг — человек достаточно аполитичный, — говорит Александра дрожащим от холода голосом. — Вышел скорее поддержать других, а не активно участвовать. Забрали его с группой [протестующих]. Слава богу, никого не били. Обращались хорошо». Ей связаться с другом за время его ареста пока не удалось. Впереди у него семь суток в изоляторе. В очереди девушка с восьми утра, но и к вечеру передать вещи в камеру не удалось.

Арестованный друг Александры — ее земляк из Екатеринбурга, работает в IT-компании в Москве. Сама она трудится в одном из дочерних предприятий «Ростеха». Раньше единственным опытом участия в протестах у нее была борьба против строительства храма в сквере Екатеринбурга. «23 [января 2021 года] я тоже ходила. Просто гуляла вместе со всеми. Меня интересуют не личности, не Навальный, не Путин, а сама ситуация с беззаконием в нашей стране».

Александра говорит, что десять лет назад в ее семье столкнулись с несправедливым уголовным преследованием, но развивать эту тему опасается: «Слава богу, все разрешилось относительно благополучно». Идти на следующую акцию протеста девушка не боится: по ее словам, теперь беззаконие ее раздражает еще больше. 

Волонтер Марина стоит в очереди с передачами для незнакомых ей людей, чьи родственники не могут оставаться в Сахарово целый день. Она поддерживает протест, но не участвует в акциях, потому что живет одна с кошкой и не может рисковать тем, что животное надолго останется без присмотра. «У меня еще достаточно много хронических заболеваний, бывают панические атаки. Если мне станет плохо посреди толпы, люди начнут помогать, и это будет способствовать их задержанию», — объясняет свои опасения Марина. Ей пришлось даже сделать перерыв в карьере из-за здоровья, а вообще у нее три образования: журфак, иняз и «магистратура на продюсера».

Сама Марина «не поддерживает фигуру Навального», как и многие ее знакомые, но у нее накопились претензии к системе: «Мы просто хотим перемен в лучшую сторону. Мой отец — преподаватель, а мама — врач. Я вижу, насколько у нас загибаются образование и медицина. Мой молодой человек умер в 23 года, сменив за два месяца несколько больниц в разных городах. В том, что его не смогли спасти, виноват не кто-то конкретный, а вся система, которая привела к безразличию среди медицинских работников. Насколько я знаю, с 2000-х годов в наших медучреждениях введены определенные стандарты лечения, которые не учитывают индивидуальные особенности. Страховые компании требуют наличия этих стандартов».

«Мне не надо объяснять, кто такой Путин, я сама из Петербурга»

К очереди подходит грузная блондинка средних лет в пуховике нараспашку и с сигаретой в руке. Женщина пришла помочь сотруднику логистической компании, которой сама руководит. «Мне не надо объяснять, кто такой Путин, и показывать фильмы про дворец. Я сама из Петербурга и наслышана о нем еще во время работы в комитете мэрии по внешним связям», — отрезает женщина в ответ на вопросы о личной позиции по поводу протестов.

О своем молодом сотруднике она отзывается с глубоким уважением: он приехал в Москву из другого региона, весной его отец умер от коронавируса, затем сам мужчина тоже перенес опасное заболевание. «Сложились очень хорошие человеческие отношения. Сейчас я вам все покажу. У нас все ходы записаны», — открывает она чат в вотсапе и рассказывает о задержании своего сотрудника. «У них там 10 человек в камере, целый клуб по интересам. У ребят есть общее понимание, что такое хорошо и что такое плохо, что надо держаться солидарно. Есть общак. Между камерами обмениваются посылками, потому что нормально передать ничего невозможно. В общем, вполне пристойные условия. Куют нам будущий электорат. Скоро выборы, вот там и проголосуем, каждый как понимает», — рассказывает предпринимательница.

Она тоже специально оговаривается, что лично Алексей Навальный ей «не очень симпатичен, но права должны быть одинаковые для всех». «Навальный, как и другие, имеет право создать партию и баллотироваться на любые должности, и пусть люди сами голосуют. Будем смотреть программы, что нам предлагают в пакете услуг. [Задержанных] ребят очень жалко. Это насилие, мягко говоря, избыточное. Мне так же жалко и мальчиков из Росгвардии, которые так же стоят на фотографии с испуганными лицами. Это тоже наши дети», — заключает собеседница «Медузы». Опасения у женщины вызывают только риски, что бенефициарами протестов «как после Февральской революции — может стать кто угодно, хоть Гиркин со товарищи». 

А женщина по имени Татьяна протест горячо поддерживает. Ее сестра-близнец оказалась в заключении за то, что с приятелями по занятиям экстремальными видами спорта (альпинизм, скалолазание, прыжки на горных лыжах) приехала к «Матросской Тишине» на микроавтобусе с огромным самодельным ершиком для унитаза на крыше. «Они ничего не нарушали. Стояли на платной парковке на личном автомобиле. Сестра работает в таможенной сфере. Это частная компания, но она не брала никакой отпуск, а ее арестовали на 10 суток. Начальник меня просто заблокировал в чате», — рассказывает Татьяна.

Сама собеседница «Медузы» на акции не ходила, потому что не с кем оставить 10-летнюю дочь, а сестра выходила на все митинги начиная с Болотной в 2011 году. «Навального мы поддерживаем в его идее о сменяемости власти. Нас возмущает то, как с ним поступили. Хочется, чтобы мы и наши дети жили в правовом государстве», — объясняют Татьяна и их общая с сестрой подруга, с которой они вместе мерзнут возле ЦВСИГ.

«Меня раздражает абсолютная коррумпированность судебной системы, — продолжает Татьяна. — Раздражает вообще коррупция. Мы хотели построить спортивный объект в своем городе, нам сказали — [откат] 20% стоимости проекта. 200 миллионов стоил проект, 20 миллионов надо было принести чиновникам, передали нам через специального человека. Я знаю, что так везде. Наш папа считает, что всего можно добиться мирным путем, уже много лет работает в партии пенсионеров, но за десять лет у него ничего не получилось. Конечно, мы боимся, что в следующий раз вообще сестру посадят на год. А что делать?»

«Один добрый сотрудник выводил нас в туалет, и то ему потом сказали, чтобы он этого не делал»

Когда стемнело, из спецприемника вышла хрупкая девушка в ботинках без шнурков и с рюкзаком на плече. Корреспонденту «Медузы» она рассказала, что провела в заключении трое суток. Анна работает в финансовой сфере, говорить, где конкретно, она не хочет — и без того ожидает проблем на работе. «Работаю в большой компании, приближенной к государству. Со мной в автозаке был учитель, которому сразу начали звонить из департамента образования. Не думаю, что это кончилось чем-то хорошим».

31 января Анна «спокойно попила кофе и пошла выразить свою гражданскую позицию». Возле «Матросской Тишины» ее задержали: «ОМОН или какой-то 2-й полк полиции, не знаю точно, как они называются, оттеснил нас к стенке, хотя мы ничего не делали. Минут 30 мы просто ждали на холоде, пока подгонят автозак. Сначала забрали одних парней, включая моего брата, потом нас тоже отвезли в ОВД „Теплый Стан“. Там тоже минут 40 стояли на улице. Только один добрый сотрудник выводил нас в туалет, и то ему потом сказали, чтобы он этого не делал. Протоколы на задержанных оформляли участковые, которые всем говорили, что их сейчас отпустят, но вместо этого молодежь повели в камеры. Было очень обидно. На суде тоже все было предопределено», — говорит Анна.

Сокамерницу Анны из другого ОВД арестовали на 10 суток. В центр ее привезли в автобусе. «Удалось избежать этих адских очередей, но внутри просто капец — настоящая зона, в плохом смысле этого слова. Дырка в полу вместо туалета, вокруг нее стенка по пояс, и туда направлена камера. В душ нас не вывели. Хотя мы двое суток перед этим провели без возможности помыться. В кране горячая вода была, с перебойчиками. Предметы гигиены передали волонтеры, кому-то успели передать еще в ОВД».

Политикой Анна заинтересовалась из-за расследований ФБК пару лет назад. Она считает, что ситуация с Навальным для россиян — «пример беззакония, которое может произойти с каждым», в чем девушка убедилась, «посмотрев на эту систему изнутри». «Протоколы в отношении нас составлялись под копирку. Несправедливость повсюду. Дети каких-то депутатов собьют человека — и им за это ничего не будет, а бабушка в магазине украдет кусок хлеба — и ее за это преследуют. Это все у меня долго накапливалось. Кто-то получает пенсию 12 тысяч, а кто-то строит дворец с аквадискотекой. Это уже причина, чтобы все вышли на улицы. Да, я лично живу хорошо, но так должны жить все. У нас же богатейшая страна. Я выхожу за всех: и за Навального, и за Фургала, за всех политзаключенных и несправедливо осужденных, и за всех простых людей», — рассказывает Анна.

Но на новые акции протеста она боится идти, потому что ей вручили письменное предупреждение: «Нас запугивают. Парня в соседнем автозаке задержали еще до акции за твит „Давайте погуляем“. Другого задержали в „Шоколаднице“ возле митинга. Так было удобнее, чтобы не отбивать у толпы. Был парень, который просто стоял на остановке, но тут я не ручаюсь. Пока оформляли, мы все говорили, что не участвовали».

Девушка с крашенными в фиолетовый цвет прядями волос и пирсингом в носу помогает незнакомой пожилой женщине, у которой на акции забрали сына, найти гостиницу недалеко от Сахарово. Юлию тоже задерживали на акции 31 января вместе с другом, но отпустили из ОВД, а ее молодому человеку дали 13 суток.

«Мы стояли напротив ОМОНа возле „Матросской Тишины“, на другой стороне улицы. Я предложила перейти дорогу, подъехал автобус, и нас забрали», — вспоминает она. Юлия говорит, что шла на акцию, готовая к тому, что там могут задержать. «Меня больше пугает, что человека, который рассказывает, как власть несправедливо поступает по отношению к людям, могут вот так взять и посадить в тюрьму. Это делают с человеком, который известен по всему миру. Что же можно сделать с обычным человеком? Сейчас это происходит уже с моим другом», — говорит девушка. Она работает в баре, а задержанный друг — студент технического вуза.

Грустная пожилая женщина рядом с Юлией говорит с корреспондентом «Медузы» неохотно. «Я считаю, что все это бесполезно. Власть всегда в нашей стране творит беззаконие. Моему сыну 31 год. У него семья и беременная жена, а он поперся. По-другому я не могу сказать», — жалуется она. «Я прожила жизнь. Навальный меня не интересует, меня волнует, что мы бесправные. Мне жаль, что наши отцы и деды гибли за то, что происходит со страной, но я не верю, что мы докажем правду. Мой брат ходил к танкам в 1991-м. Судьба его потом сложилась очень плохо, он погиб, но рассуждать об этом я не хочу. Все, что я хочу, — чтобы сына отпустили», — говорит женщина.

Еще один освободившийся из изолятора молодой человек Альмир провел в заключении 10 суток. Его задержали на Трубной площади, когда он во время акции пошел с другом в кафе. «Это было не жесткое задержание, но оно было незаконным, — говорит молодой человек, греясь в микроавтобусе журналистов The Insider. — Мой личный мотив заключается в том, что я не хочу, чтобы в моей стране творилось очевидное беззаконие. Наши правоохранительные органы — это просто беспредел. Если уж совсем просто говорить, хочу, чтобы в стране все было по-честному».

Альмиру 31 год, он приехал в Москву из Башкирии и делает фигурки для тортов на кондитерском предприятии. «Я скульптор, самими тортами не занимаюсь. Я самоучка. У меня диплом программиста, но скульптура — мой самый эффективный навык». Сестра Альмира разделяет его позицию и даже фильмы Навального начала смотреть первой, но на акции не ходит. С родителями молодой человек эту тему не обсуждает, но с детства запомнил объяснение матери, почему в богатой нефтью республике люди живут бедно: «Все деньги уходят в Москву». «Есть честные люди, которые зарабатывают своим трудом, а есть чиновники, армия и полиция, которые живут на эти деньги, но почему-то нами командуют. Хочу, чтобы суд у нас был честный, а полиция охраняла не режим, а права граждан», — рассуждает Альмир. 

В камере за 10 суток Альмира выводили мыться всего два раза. Он тоже считает, что в изоляторе не были готовы к такому количеству задержанных и к тому, что каждому нужно дать возможность позвонить, найти листок и ручку, чтобы написать жалобу, и обеспечить все остальные человеческие права. «Насилия никакого не применялось, но каждый раз надо долбить в дверь и ждать, пока тебя выслушают», — говорит бывший арестант ЦВСИГ. С сотрудниками изолятора об их отношении к происходящему Альмир разговоров не заводил, потому что «очевидно, что это бессмысленно». Сами они инициативу не проявляли.

В камерах, по словам собеседника «Медузы», в среднем по пять-семь человек. На каждом из трех этажей двух корпусов около двадцати таких камер. Задержанные спят на металлических нарах, каждому выдаются матрас и две одноразовые простыни. «Кормили семь дней рыбными котлетами. Один раз куриными. Гарнир — макароны, гречка. Но обед очень скудный, через два часа снова хочется есть. Каши на завтрак дают очень мало. Если бы не передачки, то мы бы голодали. Не всем они доходят. Моему другу в другой камере мы оставляли пакеты во время прогулок в снегу, потом он приходил и забирал», — рассказывает Альмир.

«Нет такой организации, как в Минске»

Продукты задержанным привозят и абсолютно аполитичные люди. 30-летняя женщина в шубе рассказала «Медузе», что приехала помочь, увидев в тиктоке ролик с задержанными москвичами, которые томятся в автобусе в очереди к изолятору. На акции она не ходит — надо быть дома с маленьким ребенком, но людей, вышедших «против лжи», поддерживает. Работу — администратором в компании по продаже здорового питания — волонтер потеряла за время пандемии. Не смогла сидеть дома, взяла такси и поехала в Сахарово.

Возле выхода из изолятора корреспондент «Медузы» встретил молодого человека с узнаваемым белорусским акцентом. Сотрудник маркетинговой компании из Минска Денис ждет друга своей сестры. «У нас я участвовал во всех протестах. В августе светошумовая граната мне прилетела прямо в защитную пластиковую маску от газа, если бы не она и жесткая кепка, не знаю, чем бы это закончилось», — рассказывает минчанин. До 9 августа он не интересовался политикой и не ходил на выборы, но в этот раз произвол властей задел молодого человека. Во время политического кризиса офис его компании переехал в Москву.

«В Минске у всех была одна цель — уход Лукашенко, против насилия и обмана. Здесь цели у всех очень разные: кто-то выходит за Навального, кто-то — против Путина, — рассуждает белорус. — Нет такой организации, как в Минске. Когда у нас 23 августа объявили минуту молчания по погибшему Трайковскому, 600 тысяч человек замерли на минуту во всем Минске. Гробовая тишина стояла на всех проспектах. Протест был более массовым — четверть от всего трудоспособного населения Минска».

Но и российские силовики, по его мнению, еще не перешли грань, через которую перешагнули их белорусские коллеги: не отключают отопление в камерах, не бьют в изоляторах и не оставляют без еды на несколько суток.