истории

Тело диктатора Франсиско Франко вынесли из Долины Павших. Для Испании это то же самое, что для России — вынос Ленина из мавзолея?

Источник: Meduza

В Испании перезахоронили бывшего диктатора Франсиско Франко, который был у власти почти 40 лет. Гроб с его останками перенесли из Долины Павших на кладбище Мингоррубио, где покоится жена политика. Решение о перезахоронении в 2018 году приняло левое правительство Педро Санчеса, после чего родственники Франко больше года оспаривали его в судебном порядке. Точку в этом споре 30 сентября 2019-го поставил Верховный суд Испании, который разрешил приступить к подготовке перезахоронения. «Медуза» попросила научного сотрудника Института всеобщей истории РАН, кандидата исторических наук Георгия Филатова объяснить масштаб этого события — и можно ли его сравнить с возможным выносом из кремлевского мавзолея тела Владимира Ленина.

На протяжении многих лет испанские власти обходили стороной вопрос исторической памяти о правлении Франко. Таковы были условия компромисса, достигнутого различными силами в годы перехода от диктатуры к демократии. Тогда, во второй половине 1970-х, они решили, что прошлое лучше не трогать, чтобы не поляризовать общество. В 1990-е и 2000-е годы символы франкизма постепенно уходили из общественного пространства страны (переименовывали здания и улицы, убирали памятники — последний остался на острове Тенерифе), но споры велись в основном на уровне местных властей, которые и принимали решения. Теперь же перезахоронение, инициированное центральным правительством, всколыхнуло всю нацию. 

На первый взгляд, эти дискуссии напоминают те, что ведутся в России вокруг тела Ленина в мавзолее. И испанский диктатор, и советский вождь — фигуры неоднозначные, оценки им выставляются самые разные. Вопрос, где должны покоиться их останки, разделяет общество. Похожи даже результаты опросов общественного мнения. И в Испании, и в России около 42-43% высказываются за перезахоронение. Но на этом сходство заканчивается. 

Фигура Франко вызывает в Испании гораздо более острые споры, чем имя Ленина в России. Близкая по накалу страстей дискуссия в российском обществе ведется скорее в отношении Сталина. Пока одна часть страны обвиняет правителя в массовых репрессиях, другая восторгается экономическими успехами страны в тот период. Впрочем, останки советского лидера вынесли из мавзолея еще при Хрущеве. 

Различия в отношении к Франко и Ленину связаны в том числе с фактором времени. Число ныне живущих людей, заставших Ленина, ничтожно мало, да и они едва ли могут что-то вспомнить. О тех, кто застал Гражданскую войну в России, и говорить не приходится. А вот память о франкистской диктатуре все еще свежа. Живы не только те, чьи ближайшие родственники подвергались преследованиям, но и сами жертвы репрессий. Помнят испанцы и кто на чьей стороне воевал во времена гражданской войны.

Отношение к Франко стало особенно актуальным из-за острого политического кризиса, которого в России сейчас нет. С апреля Испания живет без полноценного правительства. 10 ноября пройдут четвертые за четыре года всеобщие выборы. Растут сепаратистские настроения в Каталонии. Общество и представляющие его политические силы сильно фрагментированы, и ни одна из партий не имеет достаточной поддержки, чтобы править самостоятельно. 

Несмотря на это, все политические силы четко делятся на два больших и примерно равных по популярности блока. То немногое, что объединяет партии в рамках этих блоков, — это как раз отношение к правлению Франко. Если сторонники правых считают, что у франкизма были как положительные, так и негативные стороны, то левые оценивают его исключительно отрицательно. И тех и других сейчас примерно одинаковое количество — около 44%. И если число тех, кто видит в периоде диктатуры и хорошее, и плохое, остается стабильным с середины 1990-х годов, то доля критиков за это время выросла с 27% до 47%. Количество ярых поклонников франкизма, и так не слишком большое, в последние два десятилетия уменьшалось: с 20% в 1995 году до 7% в 2018-м.

Решение о перезахоронении останков Франко летом 2018 года приняло левое правительство во главе с лидером Испанской социалистической рабочей партии Педро Санчесом. Так предполагалось решить конкретную политическую задачу: сплотить разношерстную коалицию партий, которую удалось собрать, чтобы отстранить правого премьера Мариано Рахоя. Помимо желания отстранить Рахоя, лишь неприязнь к Франко объединяла различные левые партии, баскских и каталонских националистов. В годы его правления все они подвергались преследованиям. На некоторое время стремление избавиться от одного из последних символов франкизма отодвинуло на задний план противоречия.

Но коалиция оказалась хрупкой. В ходе суда над руководителями каталонских националистов, обвиняемых в сепаратизме, правительство Санчеса потеряло поддержку партий из этого региона. Пришлось проводить новые выборы. На них партия Санчеса победила, но сформировать правительство она так и не смогла.

Спешка с перезахоронением Франко тоже связана с очередными выборами: социалисты стремятся таким образом усилить свои позиции среди левых избирателей. Интересно, что вторая по значению левая партия «Подемос» хотела провести это мероприятие после выборов, небезосновательно опасаясь, что теперь часть ее сторонников уйдет к социалистам. 

В свою очередь, в России, судя по исследованиям «Левада-центра», образ позднего СССР (то есть периода, примерно совпадающего по времени с концом диктатуры Франко) за последние десятилетия, наоборот, скорее улучшился. Поэтому российскому правительству нет никакого смысла противопоставлять себя Советскому Союзу, который во многом символизирует мавзолей на Красной площади.

Ведь даже в Испании активизация этого вопроса привела к радикализации той части электората, которая выступала против перезахоронения. И это один из побочных результатов решения социалистов. До сих пор откровенно франкистские партии были маргиналами политической жизни Испании. Но всего через несколько месяцев после того, как парламент одобрил перезахоронение Франко, на выборах в Андалусии, традиционном оплоте левых сил, неожиданно выстрелила крайне правая партия «Вокс». На общеиспанских выборах в апреле этого года «Вокс», рейтинг которой еще год назад был меньше статистической погрешности, получила голоса 10% избирателей (это 2,5 миллиона человек) и стала пятой по числу депутатов силой в кортесах — парламенте страны. 

Успеху этой партии, конечно, способствовали и другие факторы: и успешные избирательные технологии, и каталонский кризис, и упадок традиционных правых партий. Но то, что социалисты первыми подняли ранее табуированную в политическом пространстве тему, позволило радикалам в свою очередь открыто заговорить на другие запретные темы. Например, громко критиковать систему автономий Испании и призывать ее упразднить — до 2018 года такое позволяли себе лишь политические маргиналы, не претендующие ни на что. Судя по опросам, после выборов 10 ноября «Вокс» может еще больше укрепить свое положение.

В отличие от Испании, в России споры о правлении Ленина ведутся в основном среди историков и интересующихся. И уж точно отношение к его фигуре не служит маркером, разделяющим все политические силы на два четких лагеря. Однако пример Испании показывает, что решение о перезахоронении может привести к поляризации общества, причем не очень предсказуемой.