истории

К-клан Как поставщики автомобилей для силовиков неудачно пристроили 4 миллиона долларов родственников руководителей Генпрокуратуры — и что случилось потом

Источник: Meduza

В Нью-Йорке больше года судятся между собой бывшие владельцы «Пробизнесбанка», у которого отозвали лицензию в 2015 году, и совладельцы компании «Авилон», которая часто ведет бизнес с российскими силовиками. Вторые требуют от первых выплатить долги; первые обвиняют вторых в угрозах и инициировании уголовного преследования в России. Как обнаружил журналист Центра по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP) Дмитрий Великовский, деловые связи между «Авилоном» и «Пробизнесбанком» и документы, представленные в американских судах, могут рассказать о том, откуда берутся государственные контракты на сотни миллионов рублей, — и о тесных связях между совладельцами «Авилона» и семьями руководителей Генпрокуратуры. «Медуза» публикует расследование Великовского.

Владелец группы компаний «Лайф» Сергей Леонтьев, владевший среди прочего «Пробизнесбанком», был прогрессивным бизнесменом. В прессе его называли «банкиром-неформалом»; он рассказывал в интервью, что собирается строить IT-компании по модели Starbucks, и жаловался, что люди в России с детства живут «в системе двойных стандартов». «Пробизнесбанк», принадлежавший Леонтьеву и его партнеру Александру Железняку, входил в 60 крупнейших банков страны по активам — до августа 2015 года, когда Центробанк лишил его лицензии, выявив попутно операции по выводу активов на сумму более 30 миллиардов рублей.

Два года спустя, в апреле 2017-го, суд заочно арестовал Леонтьева и Железняка: следствие обвиняет их в том, что они создали преступную группу, чтобы расхищать средства из банка. Впрочем, оба к тому времени успели улететь в США — в России сейчас они формально находятся в розыске.

Одним из клиентов «Пробизнесбанка» был совладелец компании «Авилон» Камо Авагумян. «Авилон» — многопрофильный холдинг, который, в частности, постоянно получает деньги от российского государства. Так, фирма «Солт» (входит в «Авилон») в 2016-м заключила уже не первый трехлетний контракт с госкорпорацией «Ростех» на поставку автомобилей Mercedes и Maybach в лизинг на сумму 851 миллион рублей, а «Сельхозтранспорту» (тоже входит в «Авилон») государство в 2013 году заплатило 232 миллиона рублей за право пользования участком земли, который компания приобрела месяцем раньше. Принадлежащая владельцам «Авилона» компания «Агро-Инвест» в 2015 году получила от Минсельхоза субсидии на миллиард рублей на развитие теплиц в Калужской области. Еще одно важное подразделение «Авилона» — автодилер «Авилон АГ», многие годы продающий автомобили почти всем российским силовым ведомствам. Например, с Генпрокуратурой за последние шесть лет «Авилон АГ» заключил контрактов на 700 миллионов рублей.

О самом Авагумяне известно немногое. На родине в Армении он активно занимается благотворительностью (как сообщали армянские СМИ, на свадьбу сына Авагумяна в Москве даже приезжал президент Армении Серж Саргсян); в России же с 2008 года служит официальным представителем Генеральной прокуратуры Армении — никаких денег и полномочий эта общественная работа не подразумевает, зато позволяет лично общаться с представителями прокуратур обеих стран.

Авагумян лично и «Авилон» многие годы отдавали банкирам свои доллары и евро «в рост» — под 10–12% годовых. Однако, как правило, деньги ссужались не самому «Пробизнесбанку», а российским и офшорным компаниям, которые контролировал Леонтьев. Это позволяло банкирам обходить регуляции, а клиентам — получать повышенную доходность. У операций зачастую была российская специфика: как рассказывал впоследствии американскому суду сам Авагумян, он передавал миллионы долларов представителям Леонтьева и Железняка наличными в сумках, а в качестве гарантий получал от них векселя (формально оформленные на его сына Карена). Спустя год вексель погашался — и сумка возвращалась, слегка увеличившись. До 2015 года никаких проблем с этими отношениями не было — однако когда Центробанк лишил «Пробизнесбанк» лицензии, выплаты по векселям прекратились. В итоге банкиры остались должны Авагумяну и его компании около 100 миллионов долларов. 

Между бывшими партнерами разгорелся конфликт, который вскоре добрался до американского суда. В своем иске в нью-йоркском суде Сергей Леонтьев сообщил, что представители «Авилона» — могущественные люди, за которыми стоят российские силовики, а партнер Авагумяна, совладелец «Авилона» и гражданин США Александр Варшавский, якобы лично угрожал Леонтьеву. Бывший владелец «Пробизнесбанка» заявил: именно благодаря владельцам «Авилона» против Леонтьева и его партнеров было возбуждено уголовное дело. В ответ уже «Авилон» и Авагумян подали встречный иск, требуя вернуть им вложенные средства.

«Они мне голову оторвут»

«Александр Железняк, мой товарищ, с которым мы долгое время общались и дружили, предложил мне вложить деньги под достаточно высокие проценты, — вспоминает Камо Авагумян начало своих деловых отношений с „Пробизнесбанком“ в разговоре с „Медузой“. — Леонтьев, как мне говорил Железняк, занимается торговлей ценными бумагами на зарубежных биржах и получает значительную прибыль. Предложение состояло в том, чтобы размещать средства за периметром банка под более высокие проценты».

По словам совладельца «Авилона», Леонтьев и Железняк продолжали обещать вернуть деньги и после того, как у «Пробизнесбанка» отозвали лицензию. Тогда же, вспоминает Авагумян, Железняк начал волноваться из-за возможного уголовного преследования и просить партнеров не жаловаться в органы. (Сам Железняк, равно как и Леонтьев, отказались разговаривать с «Медузой».)

«Я ему говорю: „Саша, уж это точно не в наших интересах. Оттого что ты будешь в тюрьме, нам никто денег не вернет. Мы этого делать не собираемся“. Мы никуда не ходили, не писали никакого заявления, в суд не обращались, мы на территории России ни одного шага не сделали на этот счет, — утверждает Авагумян. — Но я же не могу контролировать все десятки тысяч вкладчиков, которые там потеряли деньги».

В рамках переговоров о возврате долга в августе 2015 года Варшавский встретился с Железняком и Леонтьевым в Лондоне. Через год эта запись была представлена в американском суде.

В том же суде Варшавский заявил, что вел переговоры от имени «некоторых людей», которым «Пробизнесбанк» также остался должен — и перед которыми у совладельца «Авилона» есть обязательства. «Я не знаю, что произойдет [если не будет согласован график выплат], я даже думать об этом не хочу, — объяснял он Леонтьеву. — Главное, я вынужден буду что-то продать, а это несправедливо по отношению к моим детям, к моей семье». «Понимаешь, я не могу вот так [без гарантий] полететь обратно в Москву, — продолжал Варшавский. — Они оторвут мне голову».

«Вы говорите, что вы — могущественные люди, что за вами старшие прокуроры, сын [генпрокурора Юрия] Чайки. Просто отлично», — отвечает Леонтьев, по-видимому, имея в виду более ранний этап переговоров (сам Варшавский никаких фамилий на записи не произносит).

Варшавский в разговоре с «Медузой» отрицает все обвинения. «У меня нет никаких связей с прокуратурой. Я никому никогда вообще не угрожаю — это просто не я, — утверждает совладелец „Авилона“. — И то, что я никому ничем не угрожал, про прокуроров ничего вообще не говорил, все это подтверждается решением американского суда. Все обвинения, которые он выдвинул против меня в плане угроз и морального ущерба, были отметены». По словам Варшавского, Леонтьев сознательно провоцировал его, называя имена высокопоставленных российских чиновников, чтобы затем выставить себя жертвой и не возвращать долг.

Американский суд аргументов владельца «Пробизнесбанка» в итоге не принял — однако в ходе двух процессов (второй продолжается до сих пор) были представлены документы, указывающие на тесные финансовые отношения между совладельцами «Авилона» и родственниками высокопоставленных руководителей российской Генпрокуратуры.

Дочерние миллионы

В ходе переговоров Варшавского с совладельцами «Пробизнесбанка» их юристы составили несколько черновиков соглашений «о порядке погашения задолженности». В них среди прочего присутствуют списки владельцев векселей, по которым необходимо расплатиться; а в этих списках — не только сын Камо Авагумяна Карен, но и Диана Карапетян, дочь заместителя генпрокурора России Саака Карапетяна. Ей принадлежат векселя на общую сумму в четыре миллиона долларов, выпущенные в 2015 году кипрской компанией Vennop Trading.

Диане Карапетян 32 года. Судя по ее профилю в фейсбуке, она постоянно живет в Лондоне, где много общается с другими молодыми родственниками зама генпрокурора, — в шутку они даже называют себя «К-кланом». В России Карапетян вместе с матерью владеет компанией «АРДТ-7», которая занимается операциями с недвижимостью, строительством и торговлей. Впрочем, в последние годы дела у компании идут не особенно хорошо. Скажем, в 2015 (последняя доступная отчетность) году фирма сообщила об убытках в полтора миллиона рублей. Иных источников дохода Дианы Карапетян «Медузе» обнаружить не удалось. 

Ее отец Саак Карапетян работает в правоохранительных органах с 1980-х — и давно сопровождает Юрия Чайку в его перемещениях по должностям. В 2000-х Карапетян работал в министерстве юстиции, которое возглавлял Чайка, а в 2006-м вслед за своим начальником перешел в Генеральную прокуратуру, где возглавил главное управление международно-правового сотрудничества, а затем дорос до заместителя главы ведомства. В 2015 году, когда Диана купила векселя на четыре миллиона долларов, доход Саака Карапетяна, согласно его декларации, составлял 3,5 миллиона рублей. Столько же он заработал и в 2016-м.

Каринэ Карапетян, супруга Саака и мать Дианы, — самый богатый человек в семье и самая богатая жена в Генпрокуратуре: ее доход в 2015 году составил 43 миллиона рублей, а в 2016-м — 47 миллионов рублей. В частности, Карапетян принадлежит участок земли и расположенная на нем недвижимость в центре Ростова-на-Дону; здания сдаются в аренду.

Так или иначе, общего задекларированного дохода семьи Карапетян за последние несколько лет все равно не хватило бы на покупку векселей на четыре миллиона долларов (на 2015 год — примерно 230 миллионов рублей). Добавляет неясности и то обстоятельство, что в проекте мирового соглашения между совладельцами «Авилона» и «Пробизнесбанка» векселя Дианы Карапетян были включены в общую задолженность банкиров перед Авагумяном и его компанией: как будто векселя покупала не дочь замгенпрокурора, а сами бизнесмены — на ее имя. «Займодавцы [Авагумян и „Авилон АГ“] напрямую или с участием своих аффилированных компаний предоставили заемщикам [Железняку и Леонтьеву] или их аффилированным компаниям ряд займов», — говорится в документе перед списком векселей, который включает те, что принадлежат Диане Карапетян.

Партнеры по «Авилону» заявили в американском суде, что не знают, кто такая Диана Карапетян, и что ее фамилия появляется в документах из-за технической ошибки. В разговоре с «Медузой» Варшавский и Авагумян предположили, что это имя было вписано юристами Леонтьева, чтобы «политизировать дело».

«Все эти таблицы [в которых перечислялись векселя] были предоставлены не нами, а юристами Леонтьева, — утверждает Варшавский. — Это, наверное, еще один из механизмов, чтобы политизировать это дело. Я не знаю, кто такой Карапетян, у которого есть дочь Диана. Тем более не знаю Диану. В жизни ее никогда не видел — вот это я могу вам сказать точно под любой присягой. И я никогда не представлял интересы этих людей».

Авагумян говорит, что знаком с заместителем генпрокурора Карапетяном, но никаких особенных отношений с ним не поддерживает. «Я просто знаю, что есть такой сотрудник. Я с ним не общаюсь, не пью водку, не хожу, не дружу, не встречаюсь, — говорит он. — Мы пересекались несколько раз, когда приезжали прокуроры из Армении, он тоже встречал их — он же международный главк возглавлял».

Впрочем, некоторые документы, представленные в американском суде, противоречат заявлениям партнеров по «Авилону». Так, американский юрист Варшавского сам пересылал представителю Леонтьева векселя на имя Карапетян в письме под заголовком «Подтверждение задолженности». А руководитель юридического департамента «Авилона» Виталий Попов упоминал проекты договоров, «по которым [Леонтьев и Железняк] приобретут соответствующие векселя и права требования у нынешних держателей», — и в этих проектах также есть имя Карапетян. Судьбе ее векселей даже посвящен отдельный файл KDS.pdf, который Попов пересылал финансовому директору «Авилона» Ирине Монаховой. Таким образом, как минимум юридические представители Варшавского и Авагумяна знали о существовании векселей Карапетян и пытались договориться о том, чтобы бумаги были выкуплены.

На вопрос «Медузы» о том, знаком ли он с Дианой Карапетян, Авагумян ответил: «Нет, конечно, нет. У меня нет с ней отношений». При этом Диана Карапетян дружит в фейсбуке сразу с несколькими родственниками совладельца «Авилона», включая его сына Карена, на которого выписывались векселя той же кипрской Vennop Trading.

Диана Карапетян не ответила на вопросы «Медузы». В Генеральной прокуратуре пояснили, что «вопросы об имуществе совершеннолетних граждан, не являющихся государственными служащими», следует адресовать самим этим гражданам.

Завхоз Следственного комитета

На встрече с Леонтьевым в Лондоне помимо Варшавского присутствовал еще один кредитор «Пробизнесбанка» — Борис Зуев, бывший заместитель начальника Главного управления обеспечения деятельности Следственного комитета России.

Именно это структурное подразделение отвечает в том числе за поставки автомобилей для нужд Следственного комитета. Пока Зуев заведовал хозяйством ведомства, «Авилон» (тогда он назывался «Нью-Йорк Моторс-Москва») был одним из ключевых поставщиков машин для следователей: с 2007 по 2010 год компания от СК получила почти 700 миллионов рублей.

По словам Авагумяна, он познакомился с Зуевым уже после его ухода из СК — когда тот работал начальником одного из управлений Внешэкономбанка. «Мы с Варшавским ездили обсуждать кредит на теплицы — на наш агробизнес, — вспоминает бизнесмен. — Кредит в итоге не получили».

Варшавский утверждает, что среди людей, которым он рекомендовал доверить деньги Железняку и Леонтьеву, не было действующих чиновников или их родственников, а на переговорах в Лондоне он представлял только Авагумяна и своих ближайших друзей и партнеров. Одним из них, по его словам, и был Зуев — Варшавский не отрицает, что лично посоветовал бывшему «завхозу Следственного комитета» инвестировать в финансовые инструменты владельцев «Пробизнесбанка».

«У меня была моральная ответственность перед этими людьми. Да ее с меня и сейчас никто не снял, на самом деле, — объясняет Варшавский. — Вот встречаю я друзей, они меня спрашивают про деньги. А мне и ответить нечего. Ведь этот банк я рекомендовал».

«Медузе» не удалось связаться с Борисом Зуевым и выяснить его нынешнее место работы.

Спа и Артем Чайка

В мае 2014 года Артем Чайка, сын генерального прокурора России, и Ольга Лопатина, бывшая жена заместителя генпрокурора, перерезали символическую красную ленту на открытии своего отеля в Греции, на полуострове Халкидики. Родственники руководителей Генпрокуратуры вложили в пятизвездочный отель Pomegranate Wellness Spa миллионы евро и устроили по этому поводу грандиозную вечеринку — с военным оркестром, салютом, Филиппом Киркоровым и министром культуры Владимиром Мединским. Спустя год об этой вечеринке рассказал Фонд борьбы с коррупцией в фильме «Чайка» — расследовании о бизнесах людей, связанных с верхушкой Генпрокуратуры, — однако общественный резонанс вокруг материалов ФБК никак не повлиял ни на карьеру генпрокурора, ни на финансовое благополучие его сыновей. Греческий отель тем временем продолжает работать — и у него появились новые инвесторы.

Сегодня 42,5% гостиницы Pomegranate Wellness Spa принадлежит компании с Кипра Amiensa Holdings. Судя по данным официального реестра компаний Кипра и материалам суда между «Пробизнесбанком» и «Авилоном», половиной Amiensa Holdings владеет Камо Авагумян; таким образом, его доля в отеле составляет 21,25% и равняется пакетам Чайки и Лопатиной.

«Это было предложение моего партнера Самвела Карапетяна (однофамилец Саака Карапетяна — прим. „Медузы“), — объясняет Авагумян. — Самвел — президент и основатель группы „Ташир“ (девелоперская компания, один из крупнейших получателей подрядов в рамках московской программы „Моя улица“ — прим. „Медузы“). Я посмотрел, съездили с ним один раз туда. Я согласился и стал его финансовым партнером. Мы владеем долей совместно. Но управляет этим проектом его офис, его юристы». Сумму инвестиций в проект Авагумян раскрыть отказался, сославшись на коммерческую тайну.

По словам совладельца «Авилона», на его решение инвестировать в этот проект никак не повлиял тот факт, что отель принадлежит родственникам руководителей Генпрокуратуры. «Я с ними не общаюсь. С Артемом Чайкой я личных дел никогда не имел, я с ним не созваниваюсь, не дружу. Но его я хотя бы один раз видел. А Ольгу Лопатину даже и не видел никогда. В прессе писали, что я был на открытии этого отеля. Но я не был! Мало того, и Самвела на этом открытии не было», — говорит Авагумян.

Авагумян утверждает, что его компания никак не аффилирована с Генпрокуратурой или родственниками ее руководителей. «„Авилон“ участвует в тендерах на таких же условиях, как и наши конкуренты. К сожалению, мы далеко не всегда выигрываем. Часто нам приходится бороться и оспаривать результаты в ФАС, — рассказывает он. — „Авилон“ за последние три года продал более 85 тысяч автомобилей. Из них всего 81 штука была продана в Генеральную прокуратуру. С 1 января 2016 года не продано ни одного автомобиля. О каких крупных государственных заказах вы говорите? Мы участвуем в тендерах и ФСБ, и МВД, и „Роснефти“, и „Газпрома“. Что теперь, я со всеми лично знаком?»

Другой совладелец «Авилона» Варшавский говорит, что сейчас компания больше ориентируется на частных клиентов. «В 2016 году мы были единственной автомобильной компанией в России, которая прошла процедуру комплаенса [комплекс мер, направленных на соблюдение сотрудниками норм законодательства и кодекса корпоративного поведения]. То есть мы сегодня не можем ни одной сделки совершить без представительства и без компании-аудитора. Госструктуры хотят большую скидку, и представительство им ее дает — больше, чем простым клиентам, — поясняет совладелец „Авилона“. — То есть если на обычной сделке мы зарабатываем 5%, то тут получается, допустим, 2%. При этом дорогие машины госструктуры покупать не могут. А что такое 2% от дешевой машины, скажем за 700 тысяч рублей? 14 тысяч рублей — вот эти 2% с машины».

По мнению вице-президента Transparency International Елены Панфиловой, история с «Авилоном» — типичная для России. С формальной точки зрения прямой связи между «Авилоном» и силовыми ведомствами нет, однако с точки зрения «бытового сознания» здесь все очевидно: прокуратура покупает за бюджетный счет машины у частной компании, владельцы которой занимаются бизнесом с сыном генпрокурора и могут иметь общие финансовые интересы с дочерью заместителя генпрокурора. «Этот кейс только подтверждает, что в нашей стране есть некая когорта элиты, которая между собой вот этой аффилированностью связана, — полагает Панфилова. — Узок их круг, и раз за разом мы на него натыкаемся».

Старший сын совладельца «Авилона» Георгий Авагумян сейчас делает карьеру в российской Генпрокуратуре. В начале 2016 года, когда ему не исполнилось еще и тридцати, он стал там заместителем начальника управления по надзору за исполнением законов о защите интересов государства и общества.