Ракета, упавшая на Польшу, оказалась не российской. А если бы была российской — НАТО вступило бы войну?

После того как в польской деревне Пшеводув в семи километрах от украинской границы ракета, прилетевшая с востока, попала по трактору и убила двух граждан Польши, наблюдатели по всему миру несколько часов обсуждали возможность войны между НАТО и Россией.

Сначала НАТО через анонимного представителя Пентагона объявило, что ракета, залетевшая в Польшу — входящую в альянс, — была одной из залпа, которым российская армия поразила энергетическую инфраструктуру Украины. В течение несколько часов, однако, выяснилось, что ракета была выпущена украинской установкой ПВО С-300 (хотя Киев и продолжает это отрицать). Но дискуссия о возможной эскалации конфликта между НАТО и Россией продолжилась. Среди прочего обсуждалось, какие процедуры должно запустить НАТО в случае намеренного или случайного удара России по территории альянса.

Ключевых две. Более мягкий вариант реагирования прописан в статье 4 Североатлантического договора (иногда его называют уставом НАТО); именно к нему, как сообщалось, первоначально собирались прибегнуть польские власти. Более жесткий — в статье 5.

Любая страна НАТО, полагающая, что возникла реальная угроза ее независимости, территориальной целостности и даже просто безопасности, имеет право созвать консультации всего блока. Какие именно решения могут быть приняты по итогам этих консультаций, в статье не сказано. Иными словами — любые.

Несмотря на формулировки, дающие самый широкий простор для интерпретаций, страны — участницы альянса прибегали к этой статье довольно редко. Например, по итогам таких консультаций страны НАТО соглашались развернуть американские системы ПВО Patriot для защиты Турции — во время войны с Ираком в 1991 году, американского вторжения в Ирак в 2003-м и конфликта с режимом Башара Асада во время гражданской войны в Сирии в 2012 году.

Сама Польша прибегла к этой статье в 2014 году в ответ на начало оккупации Крыма, вскоре после чего альянс прекратил военные и гражданские контакты с РФ. В 2022 году после полномасштабного вторжения российских войск в Украину консультации были проведены по просьбе стран Балтии.

Принимать любые подобные решения НАТО может, не задействуя четвертую статью. Но формальный созыв стран — участниц блока на консультации подчеркивает озабоченность инициатора угрозами своей безопасности.

Он изложен в пятой статье того же договора об образовании НАТО и основан на принципе «нападение на одного из членов альянса означает нападение на всех». Этот принцип лежит в основе коллективной безопасности альянса, который часто — и ошибочно — воспринимается так, что в случае военной агрессии против одной страны НАТО все остальные обязаны вступить в войну на ее стороне.

Помочь должны, но помощь, в соответствии со статьей 5, не обязательно предполагает непосредственное участие в боевых действиях. Другие страны вправе сами решать, какую именно поддержку они окажут жертве агрессии — «включая применение вооруженной силы», но не исключая иные методы.

В конце 1940-х годов при разработке Североатлантического договора европейские страны хотели записать в него безусловные гарантии непосредственной военной помощи, но США были против того, чтобы брать на себя такие обязательства. Еще тогдашние руководители США и Великобритании отказали партнерам в том, чтобы расширить сферу действия четвертой статьи и дать странам НАТО право на консультации в случае «непрямой угрозы».

Причем у пятой статьи есть еще и географические ограничения. Она распространяется только на Европу, Северную Атлантику (до тропика Рака, проходящего через север Мексики, в районе южных границ Алжира, Египта и южного побережья Китая), любые заморские владения на островах (опять же севернее тропика Рака).

Из-за этого нападение Аргентины на Фолклендские острова, принадлежащие Великобритании, в 1982 году формально не обязывало НАТО оказать помощь Лондону (некоторые члены альянса оказали такую помощь по собственному решению). Правда, потенциального конфликта с РФ в Европе географические ограничения, очевидно, не касаются.

Единственный раз — после террористической атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон 11 сентября 2001 года. Это случилось на следующий день по требованию жертвы нападения, то есть США.

Но даже в этом случае совет НАТО ограничился тем, что договорился разработать меры коллективной обороны в случае, если убедится, что атака была организована из-за пределов США. Доказательства того, что заговор подготовлен за границей, были получены (формально — к 4 октября 2001 года), после чего НАТО разработало список мер «коллективной защиты» (операция Eagle Assist). Члены альянса выделяли для защиты Америки разведывательные самолеты, обещали усилить защиту американских объектов на своей территории, развернули совместные военно-морские силы в Средиземноморье и т. д.

Однако последовавшая за этим многолетняя «война с терроризмом» со вторжением НАТО и его союзников в Афганистан для уничтожения лидеров «Аль-Каиды» была начата без формального использования механизмов Североатлантического договора.

Насколько аккуратно альянс относится к применению пятой статьи, показывает, например, тот факт, что во время войны Алжира за независимость от Франции НАТО не стало оказывать поддержку французским войскам, не найдя «напавших» извне. Не вмешивался блок и в конфликт между Турцией и Грецией, который перешел в фазу вооруженного противостояния на Кипре в 1974 году.

Так пишут некоторые журналисты, но в Североатлантическом договоре это не зафиксировано. В тот единственный раз, когда пятая статья была применена, США сразу же запросили у союзников помощи в соответствии с ней. Иными словами, консультации, запрошенные по четвертой статье, не предполагают, что в ходе них заведомо будет принято решение о применении пятой. Скорее, наоборот: это свидетельствует о том, что страна согласна и нацелена на ограниченное участие блока в конфликте.

Тем не менее тот факт, что в уставе НАТО довольно нечетко прописано разграничение случаев, когда должна применяться четвертая статья, а когда — пятая, давно волнует некоторых экспертов. После 2014 года они предлагали, в частности, четко проговорить, что любая агрессия против европейского государства, даже если оно не входит в НАТО, должна рассматриваться как угроза блоку, которая дает ему основания оказать военное содействие жертве нападения.

Сама пятая статья, вероятно, не очень удобна в практическом использовании (проверить это почти не было поводов), но важна фактом своего существования: о возможном коллективном вмешательстве НАТО должны помнить (и в соответствии с этим рассчитывать свои риски) все, кто готов напасть на страну — участницу блока.

Вероятно, очевидно намеренный удар России по территории одного из членов НАТО подвигнет альянс на военный ответ. И Запад, похоже, такого удара опасается — и рассматривает именно Польшу, через территорию которой идет большая часть снабжения для украинской армии, в качестве наиболее вероятной цели для такого удара.

Так, в одной из военных игр, в которой американские военные эксперты изучали вероятности эскалации конфликта между НАТО и Россией, в одной из вводных случился ракетный удар ВС РФ (с территории Беларуси) по базам и складам снабжения Украины на территории Польши. В игре это не привело к немедленной войне (участники, моделировавшие действия НАТО, всячески ее хотели избежать), но постепенно эскалация становилась неконтролируемой и риск прямого столкновения доходил до максимального.